Майя Плисецкая

И категорически пора вспомнить нашу Майю Плисецкую, го­рячую Кармен, завоевавшую любовь всего мира. Плисецкую знают все. Даже те, кто ни разу в жизни не был на балете и никогда на него не пойдет. Потому что Плисецкая — это не только балерина, это символ. Красоты, изя­щества, успеха, таланта. И Кармен!

 

Чаще бывает наоборот — символом обычно становится роль, но блистательная Майя Михайловна сама стала символом горячей испанской цыганки. Однажды Плисецкая сказала — как отрезала: «Когда мне сказали, что Кармен умрет,— я ответила: „Умрет... когда умру я!"» Насколько феерической кажется со стороны жизнь нашей Кармен, настоль­ко в действительности она состоит из преодолений. Ее девиз: «Никогда не смиряйтесь!», ее жизнь — Большой театр, который предал ее: на ее огромной родине не нашлось работы для легендарной балерины — и она отдает весь свой огромный опыт и талант другим театрам и странам...

 

Глупо пересказывать ее необъятную жизнь с невероятными поворотами судьбы, когда сама Майя Михайловна написала чудесную автобиографиче­скую книгу — срочно найдите и прочитайте, она в большей степени заслужи­вает восторженных рекомендаций, чем книга Лорен Вайсбергер! Называется она просто — «Я — Майя Плисецкая». И написана книга отличным языком, а уж о закрученное™ сюжета и говорить не приходиться: «Что тебе еще интересно узнать обо мне, читатель? Что я левша и все делаю левой рукой? Что я всю жизнь страдала бессонницей? Что я всегда была конф­ликтна? Лезла на рожон попусту? Что во мне сочеталось два полюса — я мог­ла быть расточительной и жадной, смелой и трусихой, королевой и скромни­цей? Что я почитала питательные кремы для лица и любила, густо ими намазавшись, раскладывать на кухне пасьянсы? Что была ярой футбольной бо­лельщицей? Что любила селедку, нежно величая ее „селедой"? Что никогда не курила и не жаловала курящих, что от бокала вина у меня разболевалась голо­ва? За прожитую жизнь я вынесла простую философию. Простую — как кружка воды, как глоток воздуха. Люди не делятся на классы, расы, государственные системы. Люди делятся на плохих и хороших. На очень хороших и очень пло­хих. Только так».

 

Майя Михайловна с восхищением вспоминает о знакомстве с Великой Мад­муазель Шанель, факт которого считает одним из самых дорогих подарков — его сделал ей в Париже выдающийся танцовщик Серж Лифарь: «Он познако­мил меня с Коко Шанель. В ее бутике нас встретила прямая, изнуренно-худая, строгая хозяйка, которая протянула мне две морщинистые сухопарые руки. Коко было уже за восемьдесят. Специально для меня и Лифаря хозяйка заста­вила манекенщиц продемонстрировать свою коллекцию осенне-зимнего сезо­на. Когда ей не нравилось, как девушки двигались, она сама поднималась и по­казывала, как надо носить наряд. И в те мгновения Коко выглядела на двадцать лет». В свое время молодой Пьер Карден подивился способности носить наряды и самой темпераментной Кармен.

 

Он был настолько восхищен пластикой и чувством образа Плисецкой, что сам искал знакомства с ней, гордился много­летней дружбой, дарил множество костюмов как для фильмов, так и для вы­ходов в свет,— Майя Плисецкая стала лицом модного Дома Кардена. Надо от­метить, что Плисецкая умеет нести стиль, «держать фасон», используя минимум одежды подобно Габриель Шанель,— и быть эталоном отточенного вкуса... Несмотря на травмы и возраст (ей чуть за восемьдесят!), наша Великая Ба­лерина в строю и на удивленные возгласы: «Она еще танцует?» — Плисецкая отвечает спектаклями и гастролями. По-видимому, лучшее достижение в про­фессии, когда ты можешь сказать подобно Майе Михайловне: «Этим летом в Каннах на Международном фестивале балета мне была вручена премия „За долгую жизнь в искусстве", я и там танцевала».