Донская половецкая группа. Хан Кончак.

Третьей степной группировкой, известной нам благо­даря сведениям, сохранившимся в русских летописях, является донская (донецкая). Как мы знаем, центр ее с самого начала европейской истории половцев находился в среднем течении Северского Донца. После многих пере­движений по донским степям, вызванным наступательной деятельностью Мономаха и его сына Мстислава, сын ста­рого Шарукана — Сырчан поставил свои зимовища имен­но на этой «исконно половецкой» земле. Сюда же прибыл из Грузии и его брат Атрак. В цитированной нами ранее записи 1201 г., рассказывающей о возвращении Атрака, летописец отмечает: «От него (Отрока.— С. П.) родив-шюся Колчаку». Впервые этот хан упомянут в русской летописи под 1172 г. в качестве участника одной русской междоусобицы. Там это уже воин с собственным военным отрядом, ему не менее 20—25 лет.

 

Поскольку Атрак вер­нулся в степи после смерти Владимира, т. е. примерно в 1126—1130 гг., то, очевидно, Кончак родился у Атрака спустя не менее двух десятилетий после возвращения на берега Донца. Как бы там ни было, но именно благодаря Кончаку вновь возвысился в степях род Шарукана. В ле­тописи он прослежен в четырех коленах. Академик Б. А.

 

Так, в 60—70-е годы на исторической арене в степях появляется новый деятель — Кончак, бывший, очевидно, преемником Сырчана и Атрака.

 

Надо сказать, что в то время как кочевья приднеп­ровских и отчасти лукоморских половцев служили по­стоянной мишенью для ударов русских и черноклобуцких полков, донские половцы жили в относительном спокойст­вии и безопасности. Вместе с тем почти все донские орды активно участвовали в русских междоусобицах и беспре­пятственно богатели за счет грабежа, разрешенного им русскими князьями.

 

Сложившиеся обстоятельства привели к экономиче­скому и демографическому процветанию. Разросшимся численно и территориально ордам необходимо было еще одно условие для дальнейшего укрепления своих позиций и военного потенциала, а именно сильная централизован­ная власть. Роль хана-объединителя и взял на себя Кончак.

 

После смерти дяди и отца он возглавил, видимо, две орды, сразу выдвинувшись на одно из первых мест в степной иерархии. Однако для поддержания своего высо­кого положения требовались богатства, военные силы и объединение других орд под своей рукой. С целью полу­чить какую-то добычу он ввязался в междоусобъе 1172 г. По-видимому, чаяния его отчасти были удовлетворены, поскольку летописец в конце записи упомянул о том, что «половци... много створивше зла, люди повоевоваша...» (ПСРЛ, II, с. 550).

 

В 1174 г. Кончак попытался организовать свой пер­вый самостоятельный поход на русские княжества. Уже тогда, стремясь к максимальному объединению сил, он заключил военный союз с Кобяком, ханом Лукоморцев. Соединив полки, ханы направились к Переяславлю. Город они не взяли, но основательно пограбили его окрестно­сти у Серебряного и Баруча. Случилось так, что одновре­менно с половцами новгород-северский князь Игорь Свя­тославич также, собрав полки, направился в поход «в поле за Воръсколъ». Там он встретил небольшой отряд половцев, ловивших на русском пограыичье «языка», взял их в плен и выведал у пленных, что Кобяк и Кон­чак прошли к Переяславлю. Игорь повернул за ними, до­гнал и после краткого боя половцы побежали, бросив «полон». Дружинники Игоря многих перебили и взяли в плен. Так впервые встретились на поле боя основные ге­рои «Слова о полку Игореве» — Игорь и Кончак.

 

 К концу 70-х годов Кончаку, видимо, уже удалось со­брать многие донские орды в новое донское объединение. Равных в степи ему не было. Характерно, что всю силу гнева летописец обращает именно против этого хана (как ранее против Боняка). В 1179 г. в августе (к убор­ке урожая!) «придоша ... нечистии ищадья, делом и нравом сотониным, именем Концак, злу началник... бо-госудныи Кончак с единомысленими своими» (ПСРЛ, II, с. 612) к стенам Переяславля, разорил окрестности, перебил и угнал в плен огромное количество народа. Во­время узнав о том, что его на обратном пути ждут у Сулы русские полки, Кончак сумел уклониться от встре­чи с ними и ушел в степь с богатой добычей и полоном.

 

Продолжая политику своих предшественников в пери­од накопления сил, Кончак до поры ограничивался толь­ко грабительскими походами, стремясь обогатиться и в то же время укрепить боевой дух своих воинов.

 

Однако следует сказать, что русские обычно успешно отражали такие набеги и в целом для Руси они опасности не пред-ставляли. На непримиримую борьбу с Киевом или Чершаговом, на которую требовалось значительно больше сил, у Кончака сил не было. Мало того, он заключил даже мир со Святославом Все­володовичем и недавним своим противником Игорем Новгород-Северским и стал участником борьбы этих кня­зей — Ольговичей против Рюрика Ростиславича за киев­ский стол. Выше мы уже неоднократно говорили о традиционности связей Ольговичей с донскими половца­ми. Кончак постарался восстановить их и грабить кня­жества с помощью самих русских князей.

 

Однако в 1180 г. этот широко задуманный поход про­тив Мономаховичей окончился для союзников русских князей трагически. Следует сказать, что, помимо Конча­ка, в этом походе вновь, как и в 1172 г., участвовал лукоморский хан Кобяк. По-видимому, это был постоян­ный союзник и друг Кончака, стремившегося предельно расширить свое влияние в степях. Дружинники Рюрика наголову разбили на речке Черторые соединенные силы русских и половцев. Многие половецкие знатные витязи были убиты или взяты в плен, а Кончак вместе с Иго­рем Святославичем «въскочивша в лодью, бежа на Городець к Чернигову» (ПСРЛ, II, с. 628). Оба эти феодала русский и половецкий — в этом совместном приключении хорошо узнали друг друга и оценили свои силы. После этого поражения только через три года (в 1183 г.) отважился Кончак (на этот раз с ханом Гле­бом Тирпеевичем) пойти на Русь, но, по дороге к грани­цам услышав, что русские князья собираются навстречу ему, не принял боя и отступил в степь.

 

Событие это ин­тересно тем, что князь Игорь, помня, видимо, зародив­шиеся дружеские связи с Кончаком, отказался участво­вать в отражении половецкого удара, за что переяслав­ский князь Владимир Глебович в гневе разорил несколь­ко северских городков. Однако от набегов на других половцев Игорь вовсе не отказывался. Он в том же году, соблазнившись близостью и легкостью добычи, ходил по­грабить ближайшие половецкие вежи, расположенные за Мерлом. Вежи, согласно данным лазутчиков, оказались незащищенными, поскольку воины из них ушли якобы в поход навстречу двигавшимся в степь Святославу и Рю­рику.

 

Видимо, сведения разведки оказались неточными, так как, перейдя Мерл, Игорь встретил там отряд полов­цев из четырехсот воинов во главе с Обовлы Костуковичем, направлявшийся с той же целью, что и Игорь, только в обратную сторону — на русские земли. Русские полки «победиша е и возвратишася восвояси» (ПСРЛ, II, с. 633) без особой лично для себя выгоды. Они только вынудили отступить половцев, но ни добычи, ни полона не захватили. Этот небольшой поход представля­ет интерес потому, что в нем собрались все те же князья с полками, которые впоследствии (через два года) совер­шили знаменитый поход, воспетый в «Слове о полку Иго-реве». Кроме самого Игоря, это были его сын Владимир, брат Всеволод и племянник Святослав.