Викинги. Корабли викингов.

Большая часть того, что мы знаем о кораблях викингов, стала известна после находки двух особых лодок, погребенных во вто­рой половине IX в. в Гокстаде и Осеберге в Норвегии. Корабли, раскопанные на этих известных участках, всего лишь завершают список подобных открытий, которые значительно расширяют диапазон наших знаний о предмете.

 

Самая последняя находка из пяти кораблей была обнаружена в 1962 г. недалеко от Скулделе-ва в фьорде Роскилле, Зеландия, где они были затоплены, чтобы загородить вход в гавань, в начале XI в. Большинство открытий представляли собой корабельные кладбища, и обнаружены, глав­ным образом, в Норвегии. Только одно такое открытие было сде­лано в Дании, в Лэдби. Самые ранние, успешные раскопки ко­раблей проводились в Туне в 1867 г., а в Гокстаде и Осеберге толь­ко в 1880 и 1903 гг. соответственно, но эти находки были плохо сохранены.

 

По большому количеству старинных технических терминов, используемых в современном языке, очевидно, что у викингов были различные по конструкции и назначению суда.

 

Но явное различие между торговыми судами и военными появилось толь­ко в X в., благодаря не только возросшему значению торговли в
скандинавской экономике, но и учреждению военной орга­низации ledungen, которая требовала постройки специали­зированных судов. Для торговли предназначались knorr и kaupskip; для военных походов — snekkja (что значит «тон­кий и выдающийся»), skcid (возможно, означает «рассека­ющий воду») и drekar или «дракон» — название, которое, несомненно, произошло от обычая вырезать голову драко­на на носу боевых кораблей викингов. Резной нос озбергского корабля, оканчивающийся спиралью в виде головы змеи.

Суда широкого назначения, равно подходящие как для торговли, так и для пиратства, как найденные в Гокстаде, обычно назывались skula или karfi. Наиболее отчетливое различие между торговыми судами и военными заключа­лось в том, что первые были короткими, широкими, с вы­сокими надводными боргами и зависели прежде всего от мощности парусов. Военные же были длиннее, уже имели меньшее водоизмещение (это увеличиваю их скорость и способность преодолевать длинные расстояния вверх по реке во время пиратских экспедиций) и намного больше весел. Поэтому военные корабли получили характерное название langskip — длинный корабль, или «лодья». Боевые суда сильно различались в размерах. Их клас­сифицировали по количеству скамеек (банок) для гребцов (sessa), или промежутков между поперечными балками («места», rum или spantrum).

 

Согласно Гулафинглоу, в X в. тринадпатиба-ночный корабль (threttanscssa, т.е. судно с 13 скамьями (банка­ми) с каждой стороны, или 26 веслами) был наименьшим из тех, которые могли называться военными — всё, что было еще мень­ше, уже считалось не пригодным для войны.

 

Известно, что в на­бегах на Англию в конце IX в. были задействованы 16—18-баноч-ные лодки, так как англо-саксопская летопись рассказывает, что Великий король Уэссскса Альфред в 896 г. построил 60-весель­ные корабли (т. е. с 30 и более скамейками), которые были в два раза больше, чем у викингов. Очевидно, что корабль, найденный в Гокстаде, принадлежал примерно к этому времени и был 16-баночный. Ко времени Гулафинглоу был установлен стандарт для военных кораблей — 20 или 25 банок. Тридиатибаночные тоже встречались, только в очень небольшом количестве (Гула­финглоу, например, оценивает военный потенциал Норвегии в середине X в. в сто двадцать 20-баночных кораблей, сто шест­надцать 25-баночпых кораблей и только один 30-баночный ко­рабль).

 

Гигантские военные суда, свыше 30 банок, начали появ­ляться в самом конце X в. «Длинный змей» короля Олафа Тригвассона с 34 скамьями стал первым и наиболее знаменитым. Он был построен зимой 998 г.; но он не являлся самым большим в истории, как заявляют многие крупные специалисты. Также известность получили и несколько 35-баночных кораблей, по­строенных в XI—XIII вв., например, «Великий Дракон» короля Харальда Хардрала, сконструированный зимой 1061 — 1062 гг. в Нидаросе.

 

 В «Саге короля Харальда» описывается, что он был значитель­но шире, чем обычный военный корабль, — таких же размеров и пропорций, как «Длинный змей», и каждая его деталь была тщательно обработана. На носу — голова дракона, на корме — хвост, к тому же нос был золоченый.

 

 

Он имел 35 пар скамеек и был огромен даже для своего класса. В настоящее время Флате -ярбок утверждает, что король Кнут имел судно с 60 местами, но это, несомненно, ошибка, и здесь имеется в виду 60 весел. Так как иначе его длина была бы 230 футов или даже больше, что в принципе невозможно.

 

Один из пяти кораблей Скулделева является крупнейшим из когда-либо найденных. Военный корабль найден в плохом состо­янии. По оценкам, он составлял приблизительно 92 фута в дли­ну и 15 футов в ширину, возможно с 20—25 банками. Среди про­чих находок можно также отметить экземпляры, раскопанные: в Лэдби (ок. 900-950 гг.) размером 70 на 8,5 фута — из пропорций видно, что это военный корабль, несмотря на 12 пар весел; в Туне (ок. 850-900 гг.) — размером примерно 65 на 14,5 фута, с 11 па­рами весел. Судно, найденное в Осеберге, имело 71,5 фута в дли­ну и 17 футов в ширину, с 15 парами весел (вероятно, это было что-то вроде «королевской яхты»); а гокстадская находка была даже больше — 76 футов в длину и 17,5 в ширину, с 16 парами весел. Knorr, обнаруженный в Скулделеве — единственное тор­говое судно, найденное за последнее время, размером 54 на 15,75 фута.

 

Боевые и торговые суда имели две небольшие приподнятые палубы, на носу и на корме. Между ними была палуба, обшитая неплотно прикрепленными досками, которые поднимались для упрощения укладки тюков, постоянно необходимой в суровую погоду. Во время стоянки на якоре или в гавани главная палуба накрывалась большим тентом, прикрепленным на разборном, легком шпангоуге корпуса, чтобы защитить команду от непого­ды. В саге «Сварфдела» описывается 12 кораблей, стоящих на якоре: «Все покрытые черными тентами. Из-под тентов проби­вался свет, где сидели люди и пили». Щиты членов команды обычно вешались вдоль планшир, хотя современные специали­сты часто утверждают, что это делалось только «в особых случа­ях», а во время гребли было невозможно. Однако это мнение ос­новывается только на примере гокстадского корабля, на котором щиты были привязаны ремнями к деревянной рейке так, что дей­ствительно закрывали весла. На осебергском судне они были рас­положены в прорезях шпангоута и прикреплены с наружной сто­роны планшира таким образом, что совсем не мешали гребле. Это совпадает и со свидетельством саг, которые отмечают, что щиты иногда крепились так на судах, участвующих в сражении. Напри­мер, в «Битве на фьорде Гафрс» описывается, что планширы «бле­стели начищенными щитами», а в «Сражении на реке Нисса» в 1062 г. «воины сделали укрепление из щитов, навешанных вдоль планшир». На готландских наскальных рисунках щиты также изображены расположенными таким образом на парусных кораб­лях.

 

Невероятно, но ни в одном из кораблей викингов не было найдено никаких следов существования самих скамеек для греб­цов, чаще всего предполагают, что их роль выполняли личные сундуки матросов (сундуки с оссбергского судна были подходя­щего размера для сидения).

 

Хотя некоторые документы утверждают, что моряки хранили свои вещи не в сундуках, а в кожаных мешках (hudfat), которые служили также и спальными мешками, так что этот вопрос ре­шить не так уж и просто. В одном из военных кораблей, найден­ных под Скулделевым, в качестве сидений, вероятно, могли ис­пользоваться поперечные балки. В то же время один эксперт предположил, что фебцы вообще стояли. Сами весла обычно в среднем составляли 16—17 футов в длину, на гокстадском же судне они были от 17 футов до 19 футов 2 дюймов. На веслах обычно было по одному человеку, но во вре­мя сражения могло быть и трое, что­бы защитить гребца от вражеских метательных снарядов и обеспечить смену. «Длинный змей» ОлафаТриг-вассона в одной из битв 1000 г. яко­бы имел до 8 человек на «полместа» (т.е. па каждом весле), не считая ос­тальных 30 бойцов. В сумме выходит 574 члена экипажа, поэтому более вероятно, что 8 человек было на «ме­сто», а не на «полместа», и команда состояла из 302 моряков.

 

 

Для походов в открытое море ис­пользовались огромные квадратные паруса. Они появились на сканди­навских судах самое позднее в VIII веке, и это, несомненно, было одним из тех технологических новшеств, которые способствовали рас­цвету цивилизации викингов. В 1893 г. «Викинг», точная рекон­струкция гокстадского корабля, пересек Атлантический океан. Он развивал скорость до 11 узлов под парусом и всего за 28 дней дошел из Бергена до Ньюфаундленда. Паруса самих викингов, вероятно, были сделаны из шерсти, хотя некоторые эксперты утверждают, что они были льняные. Орнаментальные узоры, изображенные на ютландских наскальных рисунках, возможно, отображают то, как при помощи кожаных ремней и канатов пы­тались сохранить форму шерстяных парусов. Эти рисунки также показывают принцип действия канатов рифа, прикрепленных к нижней части паруса. Он, несомненно, ничем не отличался от принципа действия, используемого на северо-норвежских рыба­чьих лодках вплоть до XIX века. При натяжении каната зариф­лялась парусина, образуя сюгадки, и таким образом убирался па­рус. В сагах описываются паруса викингов с синими, красными, зелеными и белыми полосками и клетками. Остатки парусов с гокстадского судна были белыми с красными полосками. Мачта была, скорее, всего в два раза короче длины самого судна, по­этому когда во время битвы ее спускали, она даже не задевала бимсов па корме. Целиком не было найдено ни одной мачты.

 

На корме по правому борту (рулевому борту) находилось боль­шое весло со съемной рукояткой, которое служило в качестве руля. На носу и корме обычно вырезались головы и хвосты жи­вотных, в частности, драконов («змей»). Этот североевропейский обычай относится еще к I—II векам, что подтвержтается норвеж­скими наскальными рисунками. По таким золоченым головам обычно давали названия кораблям, например: «Длинный змей», «Бизон», «Журавль», «Человеческая голова». По исландскому за­кону, во время похода на новую землю нужно было сначала пе­ревезти фигуру головы с корабля, чтобы прогнать духов, покро­вительствующих острову. Этот обычай, возможно, был распрос­транен по всей Скандинавии, так как даже гобелен из Бойе изображает флотилию норманнов, идущую по морю, с фигура­ми голов, а причалившую в Англии — уже без них.