Дон поделили на троих

Журналистам продемонстрировали первый эпизод «Тихого Дона», последнего проекта Сергея Бондарчука, смонтированного его сыном Федором. Всего в фильме семь серий, и его премьера состоится 7 ноября на «Первом канале».
Для возвращения картины в Россию потребовалось тринадцать лет переговоров и судебных разбирательств. «Звонит Эрнст, – рассказывает Бондарчук-младший, – говорит: «Ты стоишь? Ну сядь. Сел? Закури что-нибудь. Пройдись-ка». Я отвечаю: «Ну невозможно уже, не томи, в чем дело-то?». А он: «»Тихий Дон» в России». В пресс-конференции помимо Эрнста и Бондарчука поучаствовали Карен Шахназаров, Никита Михалков, Андрей Руденский и француженка Дельфин Форест, исполнительница роли Аксиньи. Плюс представлявшие интересы российской стороны в Италии супруги Валерий и Ирина Сурины – фигуры менее публичные, однако сыгравшие в процессе возвращения «Тихого Дона» значимую роль.

История конфликта известна. Фильм был снят в начале 90-х по заказу итальянского продюсера Энцо Рисполи, о котором Сурин говорит так: «Рисполи – не очень простой, но и не очень плохой человек. Он решил снимать два фильма одновременно, взял большой кредит в банке, то есть намерения были вроде бы нормальные. Но он не справился. Фильм арестовали. Кстати, те последние годы, что мы общались с Рисполи, я слышал от него о Сергее Федоровиче только теплые слова. Мне хотелось бы, чтобы его семья знала об этом». Все это время 160 тысяч отснятых метров пленки пролежали в банковском сейфе. В результате переговоров, в продвижении которых, по словам Эрнста, как-то поучаствовал Путин, стороны сошлись на том, что

вариантов «Тихого Дона» будет три: предназначенная для России 7-серийная версия, трехчасовой полнометражный фильм, принадлежащий Рисполи и ориентированный на мировой прокат, и итальянский сериал, работа над которым еще не закончена.

Пресс-конференция шла гладко, пока сидевший в зале простодушный японский телевизионщик не спросил, каким образом и какой из «Тихих Донов» могла бы приобрести для проката Япония. «Конечно, вы можете дождаться телевизионного варианта Рисполи, который еще не завершен, – ответил гостю Эрнст. – Но мы считаем настоящим «Тихим Доном» наш, и было бы хорошо, если бы в замечательной стране Японии увидели именно его». «Зато трехчасовая версия фильма у Рисполи уже готова, – вмешался Сурин. – Вы можете поговорить о ее покупке с моей женой – представительницей солнечной Италии». «Это мировая киноверсия Рисполи, – парировал Эрнст, – но к ней Федор Сергеевич и «Первый канал» отношения не имеют и никакой художественной ответственности за нее не несут».

«С меня взяли все мыслимые и немыслимые обязательства не комментировать итальянскую сторону и господина Рисполи, который, оказывается, так любит нашу семью, – после паузы сказал потихоньку закипающий Бондарчук. – Просто не смотрите этот фильм, не запаривайтесь. Смотрите нашу версию».

Помимо монтажа и компьютерной обработки картинки большая работа была проделана над переозвучкой «Тихого Дона»: в оригинале все актеры, включая сыгравшего мужа Аксиньи Степана Бориса Щербакова и жену режиссера Ирину Скобцеву (мать Григория Мелихова), говорили по-английски. В новой версии Руперта Эверетта озвучивает Максим Суханов, Дельфин Форрест – Марина Зудина, а Мюррея Абрахама (отца Григория) – Сергей Гармаш. Однако ощущение непоправимой странности происходящего возникает в первом же эпизоде. «Гриша, ты?», – спрашивает Скобцева, увидев у околицы деланно позевываюшего Эверетта, который, несмотря на синие казацкие штаны и длинную домотканую рубаху, все-таки ну совершенно не казак. «Я, мама. А то кто ж?». За красавцем добродушно наблюдает чем-то похожий на Юрского в «Любви и голубях» Мюррей Абрахам в ватнике и помятой фуражке.

Реакцию российского населения на возвращенный «Тихий Дон» прогнозировать сложно.

Худо-бедно смирившись с Басилашвили-Воландом и Бегемотом из цигейки, к середине сериала граждане, может статься, перестанут вздрагивать, завидев братские поцелуи в исполнении Эверетта и звезды «Дальнобойщиков» Владимира Гостюхина, чему поспособствуют убаюкивающие модуляции читающего закадровый текст Никиты Михалкова. Определенно ясно только то, что в случае «Тихого Дона» мы имеем дело с подлинной трагедией, драмой жизни не столько семейства Мелиховых, сколько советского классика – затравленного льва, не успевшего научиться жить и работать по новым этическим и экономическим законам и вынужденного идти на компромисс. В коротком фильме о съемках «Тихого Дона», где Эверетт несется на «Чайке» по Москве образца августа 91-го года, а итальянские киношники, очень все-таки похожие на жуликов, сетуют на то, что «Россия – необыкновенная страна, но сможем ли мы целый год обходиться без удобств?», Бондарчук говорит: «К концу съемок мы все станем казаками». И что-то в его взгляде позволяет предположить, что это правильно, что новым законам он так и не научился.

Дон поделили на троих