Михаил Дудин. Соловьи

Михаил Дудин. Соловьи

О мертвых мы поговорим потом

Смерть на войне обычна и сурова.

И все-таки мы воздух ловим ртом

При гибели товарищей.

Ни слова Не говорим.

Не поднимая глаз,

В сырой земле выкапываем яму.

Мир груб и прост. Сердца сгорели.

В нас Остался только пепел, да упрямо

Обветренные скулы сведены.

Трехсотпятидесятый день войны.

Еще рассвет по листьям не дрожал,

И для острастки били пулеметы...

Вот это место. Здесь он умирал -

Товарищ мой из пулеметной роты.

Тут бесполезно было звать врачей.

Не дотянул бы он и до рассвета.

Он не нуждался в помощи ничьей,

Он умирал. И, понимая это,

Смотрел на нас и молча ждал конца,

И как-то улыбался неумело.

Загар сначала отошел с лица,

Потом оно, темнея, каменело.

Ну, стой и жди. Застынь.

Оцепеней Запри все чувства сразу на защелку.

 Вот тут и появился соловей,

Несмело и томительно защелкал

Потом сильней, входя в горячий пыл

Как будто настежь вырвавшись из плена,

Как будто сразу обо всем забыл.

Высвистывая тонкие колена.

Мир раскрывался.

Набухал росой

Как будто бы еще едва означась

Здесь рядом с нами возникал другой

В каком-то новом сочетанье качеств.

Как время, по траншеям тек песок.

К воде тянулись корни у обрыва

И ландыш, приподнявшись на носок

Заглядывал в воронку от разрыва.

Еще минута. Задымит сирень

 Клубами фиолетового дыма.

Она пришла обескуражить день.

Она везде. Она непроходима.

Еще мгновенье. Перекосит рот

От сердце раздирающего крика

Но успокойся, посмотри: цветет

Цветет на минном поле земляника