Последние новости
19 июн 2021, 22:57
Представитель политического блока экс-президента Армении Сержа Саргсяна "Честь имею" Сос...
Поиск

11 фев 2021, 10:23
Выпуск информационной программы Белокалитвинская Панорама от 11 февраля 2021 года...
09 фев 2021, 10:18
Выпуск информационной программы Белокалитвинская Панорама от 9 февраля 2021 года...
04 фев 2021, 10:11
Выпуск информационной программы Белокалитвинская Панорама от 4 февраля 2021 года...
02 фев 2021, 10:04
Выпуск информационной программы Белокалитвинская Панорама от 2 февраля 2021 года...
Главная » Белая Калитва » Казачество » Неизвестный "Тихий Дон" » Статья Виктора Севского «Богатыри младшие»

Статья Виктора Севского «Богатыри младшие»

22 янв 2009, 10:44
Статья Виктора Севского «Богатыри младшие»

«Атаман Каледин, атаман Назаров - это на Дону бога­тыри старшие. Василий Чернецов, Эммануил Семилетов, Федор Назаров - богатыри младшие. От них повелись донские партизаны.

Василий Михайлович Чернецов - коренастый, муску­листый молодой человек со смуглым лицом, на котором играл румянец, зрелая вишня на френче, был первым дон­ским партизаном. Приготовительный класс партизанства он прошел на фронте и на Дон принес не одного Влади­мира на груди, но и опыт, а с отвагой в груди он родился в своей Калитве.

- Есаул-конфетка, - для гимназисток.

- Он, есаул! - для студентов и гимназисток

Ему было всего двадцать семь лет, но славы, добытой за три месяца Гражданской войны, хватило бы и до седых во­лос. Комендант на Макеевских рудниках. Это начало его карьеры и ярлык для начала: угольных дел мастер.

Присутствует на митингах, выступает в Совете. Рабо­чие, «краснеющие» от агитаторов, косятся на молодого есаула, но только молчат. Дон идет налево - Чернецов по­кидает рудники. Присутствует на круге - кипяток-есаул. Каледин идет на Ростов - Чернецов формирует свой от­ряд.

Старый режим сгонял казаков в эшелоны и отправлял их за тридевять земель от родной земли отбывать воин­скую повинность. И в этих полках постепенно умирало ка­зачество. Оставались лихие чубы, парусили широкие ша­ровары с лампасами, шапки были у всех набекрень, но ка­зачества не было. Стоило продержать казаков три года в окопах, развеять их по широкому фронту, чтобы от каза­чества остались только воспоминания, а Войсковое пра­вительство в наследство от старого режима получило ка­зачьи полки, в которых возможна и сдача оружия больше­викам, и выдача офицеров, и даже открытый мятеж, как это было в Каменской станице. На всех кругах была рознь между фронтовым казачеством и стариками. Старики ос­тавались казаками, сидя у родной реки на родной земле; молодежь в Галиции и на Карпатах забыла о Доне. С гру­стью нужно было признаться: казачество умерло. Шарова­ры были на колоссе, у которого глиняные ноги, а голова, угрожаемая по большевизму. Но казачество воскресло. То сазачество, на пенсию славы которого жило бывшее каза­чество несколько веков. Воскресли в степях те удальцы, которые когда-то на границах России дрались за ее честь и славу. Воскресли вольные казаки.

Кликнул клич Василий Чернецов, и к нему стекались удальцы, в ком кровь по жилочкам переливалась. В ма­леньком румяном есауле Чернецове живет старое казаче­ство. Ему двадцать семь лет, а о нем говорили его партиза­ны, и не юноши из кадетского корпуса, а поручики, подпо­ручики, ротами командовавшие на фронте, батальоны водившие в бой, а теперь скромные рядовые партизаны:

- Он! Есаул!

Атаман удальцов. Под Ростов Чернецов не успел пойти со своим отрядом - без него завоевали. Чернецов жало­вался:

- Ну зачем Каледину Ростов, если у него Луцк был.

С отрядом Чернецов пошел опять по угольному рай­ону, пошел и, едва вышел, уже слева клеили ярлык: Дон­ской Ренненкампф!

На третьем круге он докладывал о своем первом походе на рудники. Разоружал тысячи рабочих, появлялся всюду, где пахло порохом и нигде не пролил ни одной капли крови. Даже гласные демократических дум городов уголь­ного района, приезжавшие с жалобами на есаула, не могли указать на насилия и зверства есаула и его партизан.

- Красный флаг порвали. - Сало поели. Есаул признавался:

- Был такой грех, казаки красный флаг порвали себе на лампасы.

- Был и такой грех, - сало съели голодные партиза­ны, когда узнали, что сало адресовано большевикам в Горловку.

Старики аплодировали есаулу: - Бескровный завоева­тель.

Даже никогда не аплодировавший Каледин приветст­вовал Чернецова. Был есаул в то время плетью казачества, которая устрашала, но не секла.

На станции Дебальцево, куда есаул Чернецов попал со своим отрядом по пути в Макеевку, паровоз и пять вагонов были задержаны. Есаул вышел из вагона и наткнулся на члена военно-революционного комитета. Солдатская ши­нель, барашковая шапка, за спиной - винтовка штыком вниз.

-     Есаул Чернецов? - Да. А ты кто?

- Я член военно-революционного комитета. Прошу на меня не «тыкать».

- Солдат? - Да. - Руки по швам! Смирно, когда гово­ришь с есаулом!

Член военно-революционного комитета вытянул руки по швам и испуганно глядел на есаула. Два его спутника - понурые серые фигуры - потянулись назад, подальше от есаула.

-     Ты задержал мой поезд? - Я.

- Чтобы через четверть часа поезд пошел дальше. - Слушаюсь!

Не через четверть часа, а через пять минут поезд ото­шел от станции.

О приближении отряда Чернецова давались врагами телеграммы:

-     Берегись, едет Чернец!

«Чернеца» ждали с одной стороны - он появлялся с другой.

У него все было красиво и ярко. Даже его помощник Ва­силий Курочкин был его тезкой. Не только по календарю, но и в битве. Лихой рубака, воин и певец красоты, влюб­ленный в молодежь.

- Поводов для кровопролития каждый день много, но у меня в отряде юнкера, кадеты, гимназисты. Их матерям я клятвы давал беречь их сыновей. И берегу.

Видел есаул Чернецов, как хоронили в Новочеркасске павших в боях с большевиками под Ростовом. Под зауныв­ный колокол соборный по Платовскому проспекту мимо аллеи из тополей тянулись белые гробы защитников Дона. Видел гробы есаул Чернецов и крепко блюл клятву, дан­ную донским матерям.

Чернецов и Каледин. Он один был у Каледина, старого атамана - рыцарь верный. И недаром, когда казаки вос­стали Против Каледина, из угольного царства появился в Новочеркасске. Последний козырь Каледина. На Глубокой его не стало. Он пал в понедельник И суеверные говорили: жди беды и в следующий понедельник. Напророчили: че­рез неделю - в понедельник 29 января не стало и Каледи­на и в понедельник 12 февраля пришли в Новочеркасск мятежные казаки Голубова.

- Я люблю красивую жизнь и строю ее по-красиво­му, - говорил Чернецов. И действительно строил по-кра­сивому. Недаром чуткая к красоте молодежь шла за ним, пела о нем песни и творила легенды о нем.

- Но проснулся донской Степан Разин - сын степей, есаул Чернецов.

Что значит Чернецов для донской истории? То же, что стихотворение в прозе для литературы. Каледин - это са­га. Спокойная и эпически простая. Чернецов - вихрь экс­таза, порыв степного ветра и долгий шепот седого ковьщя, когда ветер пронесся.

Примечание. Еще две части статьи посвящены Эммануилу Семилетову и Федору Назарову [с. 3-4].



22 янв 2009, 10:44




Статья Виктора Севского «Богатыри младшие»


Информация
Комментировать статьи на сайте возможно только в течении 100 дней со дня публикации.