1-я мировая война. Несостыковки в "Тихом Доне"
Для того, чтобы понять всю несуразность и необъективность представления в романе этого периода, совсем не надо обладать какими-либо специальными знаниями. Естественно, что в первую очередь должны быть описаны подвиги, тем более, если речь идет о военном сословии.
По сведениям, полученным от Г.И. Маноцкого (ст. Преображенская Волгоградской области) донские казаки получили около 36 тыс. Георгиевских крестов. Получается, что в каждой станице было 200-300 георгиевских кавалеров.
При таком изобилии недостатка в описаниях подвигов, разумеется, не было. Как говорится, сколько угодно и на любой вкус.
Что же наблюдается в романе? Подробно (на протяжении аж трех глав) описан подвиг Кузьмы Крючкова, который, по мнению автора, таковым вообще не является. Больше описаний подвигов (подробных) нет. Есть перечисления. Например, в начале 2-й книги на двух-трех страницах перечисляются деяния Григория, за которые он получил 4 креста. Иногда (ну уж очень нечасто) еще встречаются описания (обычно объемом около небольшого абзаца) о других подвигах.
Весь суммарный текст, посвященный подвигам, значительно уступает по объему тексту, посвященному так называемой дедовщине (которой, к тому же, в донских полках, в общем-то, и не было). Это - объективное описание казачества? Будет так писать донской казак и тем более офицер?
Подвиг К. Крючкова, разумеется, был, но, пожалуйста, предположим, что его не было, тем более что в любую военную кампанию какой-то процент наград вручается, скажем так, не совсем за дело. Тем не менее подавляющее большинство наград вручено по праву. Если подвиг К. Крючкова был бы «высосан из пальца», то можно его было бы вообще не упоминать. Число героических деяний настолько велико, что ни сотня, ни десяток, ни уж тем более одно необоснованное награждение, разумеется, погоды не делает.
Нет ни одного подвига офицера. А между тем, донские офицеры получили свыше 200 Георгиевских наград и нередко ценой собственной жизни [см. вып. №47 с. 28-32]. Даже имея большевистские взгляды, можно было бы изобразить героических офицеров. Это делается по очень простой схеме. Да, мол, эти офицеры беззаветно любят Родину, жертвуют жизнью, а также «между прочим» являются носителями марксистских идей. Именно, исходя из подобного рода иллюзий, было принято изображать в советское время офицеров - героев Отечественной войны 1812 г. Они были патриоты, но к тому же (все, как один) вольнодумцы и будущие декабристы (в крайнем случае - сочувствующие декабристам). Забавно в этом плане выглядит Д.В. Давыдов, который свой последний чин (генерал-лейтенанта) получил за деятельное участие в подавлении Польского восстания 1831 г. (разумеется, в многочисленных статьях о нем это обычно опускалось).
Итак, одно только это - описание подвигов, а фактически их отсутствие в романе, говорит о желании автора представить донское казачество в крайне неприглядном и, по любым меркам, необъективном свете.
На этом, в общем-то, только открыв книгу, можно ее уже и закрывать. Если же все-таки прочел все, относящееся к 1-й мировой войне, то, помимо этого, отчетливо видишь классический советский штамп: предтеча революции, сволочи - офицеры, прихвостни - вахмистры и урядники и т.п.
Рассмотрим, что же в данной части романа скрупулезно (да еще как) изучают антишолоховеды.
* * *
По мнению А.Г. и С.Э. Макаровых текст романа, посвященный 1-й мировой войне, можно охарактеризовать так:
«Другой важный результат наших исследований возникает при попытке освободить «Тихий Дон» (хотя бы мысленно) от соавторских наслоений. Авторский текст в этом случае распадается на несколько полунезависимых произведений. Так, например, предвоенные главы «Тихого Дона» написаны человеком, у которого еще не выработалось в результате многолетней войны и революции катастрофического сознания и видения мира. Начало мировой войны (третья часть романа) описывается скорее в героической тональности...» [Ml, с. 385]. Интересно, и где же «героическая тональность»?
