Диссертация А.Г. и С.Э. Макаровых "К истокам "Тихого Дона""
Наиболее амбициозное и наименее интересное исследование. В 1996 г. оно называлось «К истокам «Тихого Дона» и было опубликовано в сборнике «Загадки и тайны «Тихого Дона» [Самара, P.S. Пресс, с. 195-502].В дальнейшем ссылки на эту работу - [M1, с. ].
Работа выделяется тем, что представлена в виде диссертации. В начале работы сделан достаточно подробный обзор предыдущих исследований на эту тему. Эта часть обильно насыщена выражениями типа: научный метод, ввод в научный оборот, привлечение широкого круга специалистов, научная сторона проблемы и т. п. Особенно авторам нравится оборот - «системный подход». Он встречается практически в каждой второй главе, и именно его-то, на мой взгляд, и не хватает.
Принципиальных отличий от исследований ранних антишолоховедов нет. Та же схема - деление романа на две части, которые писал «автор» и «соавтор» (М.А. Шолохов). Первая часть («автора») является чем-то вроде «священной коровы». Это свято, ее трогать нельзя. Вторая часть («соавтора») состоит из сплошных заимствований: А.И. Деникин, А.С. Лукомский, П.Н. Краснов, В.А. Антонов-Овсеенко, Н.Е. Какурин, А.А Френкель. Количество текстов, которые заимствовал «соавтор», огромно, приведено во множестве и, возможно, представляет некоторый интерес. Наряду с этим тексты «автора» исследованию не подвергаются. Например [M1, с. 234-235], утверждается, что первые заимствования только с августа 1917 года.
Помимо главной претензии - авторы не понимают смысла текста, который изучают, можно указать ошибки разной степени важности.
Есть малые. Выражения, вроде: «крестовый» кавалер» [M1, с. 337]; «офицеры-чернецовцы» [с. 337, 346]; незнание правильного наименования гвардейских полков.
Есть побольше: непонимание роли Голубова [с. 243], или, скажем, непонимание значительно большей важности Всеобщего восстания, нежели Верхне-Донского, которому посвящены аж две главы в [М1]. Восприятие Н.Е Какурина как объективного историка.
Принципиально неправильное деление романа на части, посвященные главным героям: Григорию, Листницкому, Бунчуку. Это не дает адекватного видения исторических событий.
* * *
Мнение А.Г. и С.Э. Макаровых о романе представлено обстоятельно и во многих местах работы:
«Это исследование - еще одно напоминание об уникальности и ценности «Тихого Дона», ставшего по праву одной из страниц Вечной Книги Жизни» [M1, с. 198]. Ничего себе, определение?!
«С самого момента выхода в свет роман покорил читателя своей силой, правдой, верой. На фоне тенденциозной и политизированной литературы он выделялся светлым и ярким лучом надежды» [с. 199]. О «силе, правде и вере» неплохо, но особенно о «надежде». Она-то в чем?
«Тихий Дон» - прекрасный образец высокой нравственности, любви к родине, глубоких характеров, серьезных чувств. Это роман-напутствие, роман-правда. Это исторический отрезок русской судьбы, расшифрованный с разных ее сторон и сохраненный для нас, «одурманенных» легкостью сиюминутной жизни...» [с. 203]. Начиная с этого места понимаешь, что дальнейшие комментарии просто бессмысленны. Можно просто читать и тихо млеть от восторга.
«Герои «Тихого Дона» действуют в реальном историческом пространстве, происходящие в романе события до мельчайших деталей и сопутствующих обстоятельств отражают российскую действительность начала XX века, рассказывают о жизни и судьбе донского казачества. Обширность знаний и представлений автора, его эрудиция и глубокое осмысление материала отражают его неповторимую индивидуальность и, в целом, придают событийной стороне повествования характер летописного рассказа современника» [с. 218].
«Но ведь и «Тихий Дон» считается «Войной имиром» XX века, поражая точностью в описании и воспроизведении огромного числа событий и людей» [с. 223].
«Тихий Дон» - произведение необычное. Масштабность, достоверность в передаче жизни и судьбы донского казачества придают книге особое значение. Отдельные эпизоды и события строго соотнесены между собой и составляют поступательный хронологический ряд, сливающийся как бы в единый поток времени. А сам автор «Тихого Дона» предстает Летописцем донской и российской жизни в полном смысле этого слова» [с. 229].
«...Все это свидетельствует о прекрасном знании автором внутреннего мира казака и точном его воссоздании на страницах «Тихого Дона»» [с. 230].
«Тихий Дон», точнее художественная его часть, в полном смысле слова является исторической хроникой» [с. 283].
«Мы провели тщательный, хотя далеко не исчерпывающий, анализ событийной достоверности и хронологической точности «Тихого Дона» и пришли к выводу, что он может и должен быть одним из серьезных источников о казачестве и Гражданской войне на Дону» [с. 331].
«Уникальность явления «Тихого Дона» в русской да и мировой литературе XX века, - факт общепризнанный. Могучая сила воздействия повествования, отмечавшаяся многими исследователями и простыми читателями, прежде всего связана с тем, что автору удалось решить одновременно две огромные по своему масштабу задачи. С одной стороны, он дал изображение целой исторической эпохи, причем с такой широтой и охватом, с таким множеством событий, достовернейших деталей и обстоятельств, что книга его стала для целых поколений читателей, как отечественных, так и зарубежных, как бы хроникой ушедшей старой России.
Столь же важной оказалась и другая, чисто литературная сторона таланта автора. Он сумел не только хорошо узнать внешнюю сторону описываемого им мира, но и глубоко проникнуть в души его обитателей, увидеть, какими чувствами и противоречиями наполнены сердца его героев, передать свою любовь к этим людям, ко всему этому ушедшему навсегда миру. И может быть, самое важное - автор смог выразить свое чувство любви к родному краю через незабываемые художественные образы.
Уникальность «ТихогоДона» - это соединение в авторе таланта писателя, знаний историка, мудрости и наблюдательности летописца» [с. 333].
«С самого начала книги автор многократно, в самых разнообразных формах показывает мир тихого Дона с его глубоко укоренившимися обычаями» [с. 362].
«Уводя читателя нашей работы в мир кропотливой проверки исторической информации, содержащейся в «Тихом Доне», ее надежности и достоверности, мы постарались не только представить всю полноту исторической картины, но и доказать глубокий профессионализм автора романа, чьими руками была создана эпопея о донских событиях начала XX века» [с. 427].
