Соловьев Владимир Сергеевич (1853-1900)

Философ, поэт, мыслитель. Однажды его спросили, верит ли он в сверхъесте­ственные силы, в мистику. «Только в них я и верю», — ответил он.

 

Владимир Соловьев окончил Московский университет, рек­тором которого был его знаменитый отец, Сергей Михайло­вич Соловьев, историк, автор многотомной «Истории России с древнейших времен». Владимир Соловьев обладал невероят­ным объемом знаний литературы, истории, философии. Он хо­рошо знал реальный мир, но ведом ему был и другой. Он его чувствовал и видел. Однажды он плыл на пароходе. Проснув­шись утром в каюте, он увидел радом странное серое суще­ство с поджатыми ногами. Владимир узнал в нем черта. «Ты знаешь, — сказал он ему — Христос воскрес». «Христос-то вос­крес, — отвечал черт, — но тебя я оседлаю». Владимир вышел на палубу и упал в обморок. Об этом Владимир Соловьев рас­сказал известному юристу Анатолию Федоровичу Кони, кото­рый в силу своей профессии, не позволял себе вольного обра­щения с фактами.

 

Владимир Соловьев — возвышенный поэт, то сумрачный, то ироничный, писавший о богочеловечестве и о вселенской церкви. Одновременно он и философ любви, Эроса божествен­ного и человеческого. В поэме «Три свидания» он вспоминает бессмертную возлюбленную — Софию. Он пишет о том, что в 9 лет влюбился в девочку, но, узнав, что у него есть соперник, очень расстроился и пошел в церковь. Там перед ним возникло видение вечной Женственности. Вторая встреча произошла в Лондоне. Он был в командировке, в библиотеке Британского музея. Там она явилась снова. Он спросил, не может ли она предстать перед ним. Вдруг услышал голос: «Будь в Египте». Никто не знал, почему среди зимы он вдруг уехал в Каир. В Ка­ире он опять услышал голос: «В пустыне я, иди туда за мной». Ночь, холодно, он идет по пустыне в обычной европейской одежде — пальто, цилиндре. Бедуины принимают его за беса и связывают, разобравшись — отпускают. «В пустыне тишина, душа молилась...», и вдруг возникла она: «Очами полными ла­зурного огня глядела ты...» В работе «Смысл любви» он напи­шет: «Небесный предмет нашей любви только один, всегда и для всех — вечная Женственность Божия». Иногда она с ним говорит, помогает в работе, водит его руку, даже почерк тогда меняется.

 

А. Ф. Кони считал, что это галлюцинации, но Владимир Со­ловьев верил, что видения свойственны каждому человеку, только многие тотчас забывают о них. Соловьев писал: «Мне кажется, что я совершенно нормален, ненормальны те, кото­рые не видят... В них что-то не хватает».

 

Однажды 13 марта сидели за столом 13 человек. Последним пришел А. М. Жемчужников, поэт, один из создателей образа Козьмы Пруткова. Все заговорили о страшной примете — кто-то должен умереть. Жемчужников хотел уйти, но Владимир Со­ловьев сказал, что умирает самый молодой. Через две недели он умер. А за два года до его скоропостижной кончины питер­ская художница К. Вышпольская писала портрет Владимира Соловьева. Художница спросила, верит ли он, что душа после смерти человека живет 40 дней. «Да, — сказал философ, — на это время она облекается формой не человека, а какого-либо другого живого существа, например, птицы. Я буду филином». Он пообещал художнице навестить ее в этом своем новом ка­честве.

 

На другой день после смерти К. Вышпольская услышала но­чью в мастерской странный шум, а когда утром вошла туда, то увидела раскрытое окно и большую птицу, влетевшую ночью в окно и погибшую, ударившись с разлету о раму портрета Вла­димира Соловьева.