Сочинение"Значение символических образов в одном из произведений русской литературы XX века. (А.А. Блок. «Двенадцать»)"

По определению, символ — это один из способов скрыто­го сравнения. Литературные символы многозначны, то есть каждый человек воспринимает их так, как ему это нравится, и так, как он их лично понимает. В художественном тексте сим­волы появляются не столько благодаря сознательному расче­ту автора на то, что читатель увидит в них что-то конкретное, сколько по причинам подсознательным, зачастую они связа­ны с весьма абстрактными ассоциациями писателя по отноше­нию к разным словам, предметам и действиям. В какой-то мере символы служат раскрытию авторской позиции, но из-за неоднозначности их восприятия никаких точных выводов, как правило, сделать нельзя.

 

[sms]Поэма Александра Блока «Двенадцать» достаточно бога­та символикой, что вообще характерно для лирики серебря­ного века, и далее мы попытаемся собрать эти символы в некую единую систему.

 

 Ритм первой главы «Двенадцати» выдержан в стиле на­родном, которым обычно сопровождались выступления ма­леньких кукольных театров — вертепов или разные скомо­рошьи представления. Такой прием сразу дает ощущение нереальности. Тут же добавлен такой элемент, как огром­ный холст, весьма похожий на экран кинотеатра. Этот под­ход, в сочетании с постоянными контрастами «черное — белое», создает впечатление, что мы смотрим какой-то фильм или выступление того же самого вертепа, и это впечатление не исчезает до самого конца поэмы. Пейзаж опять-таки гра-фичен: белый снег — черное небо — ветер — огни. Эти легко представимые детали отнюдь не придают реальности картинам, зато легко ассоциируются с кадрами из фильма «Терминатор», который, в свою очередь, сюжетно связан с Апокалипсисом. Черное небо, снег и огонь — вполне подхо­дящие символы для земли, над которой навис гнев Божий.

 

Для продолжения темы Страшного суда можно взять глав­ную песнь исландской «Старшей Эдды» — «Прорицание Вёль- лаено скандинавской мифологи, концу света предвещает холодная зима, называемая «Фимбульветр»,  что волк поедает солнце. Во время этой начина ходят братоубийственные войны, так про нее и зимы «...время волков и троллей — великий блуд»  указывают некоторые детали «Двенадцати» — ЭТОт же черно-белый пейзаж, сходка проституток, даже  имеется, — правда, в виде облезлого пса! По «Эдде»,  этой зимы произойдет Последняя Битва, когда «хорошое» божества — асы и герои выйдут против нехороших троле великанов, волка, Феприза и змеи Мидгард — «мировой змеи». Вспомним эпизод из последней главы, когда «двенад­цать» грозят именно штыком псу, то есть волку, и снежным сугробам, в которых, как известно, справляют свадьбы ведь­мы, тролли и прочая нечисть. Однако роль «двенадцати» в этой системе четко не определена — то ли это «хорошие» асы то ли кровавые тролли, пожиратели трупов, разжигатели мирового адского пожара, вместе с которыми — волк.

 

Двенадцать — ключевое число поэмы, и множество ассо­циаций можно связать именно с ним. Прежде всего это две­надцать часов — полночь, двенадцать месяцев — конец года. Получается какое-то «пограничное» число, так как конец ста­рого дня (или года), а также начало нового — это всегда преодоление некоего рубежа, шажок в неизвестное будущее. У Александра Блока таким рубежом стало падение старого мира. Неясно, что впереди. Наверное, «мировой пожар» вскоре перекинется на все сущее. Но это вселяет и некоторую на­дежду, ведь гибель старого мира обещает рождение чего-то нового. Так в христианстве, где избранные обретут рай, так у скандинавов, где во время Последней Битвы рухнет мировой ясень Иидрасиль, обрушатся и небеса, и преисподняя (кстати, созданные из трупа некоего великана). Но спасутся некото­рые асы и мужчина с женщиной, которые

 

Будут питаться

Росой по утрам

И людей породят.

 

Другая числовая ассоциация — это двенадцать апостолов. На это косвенно указывают и имена двух из них — Андрюхи и Петрухи. Вспомним и историю апостола Петра, трижды от­рекшегося от Христа за одну ночь. Но у А. Блока наоборот: етРУха за одну ночь трижды возвращается к вере и трижды вновь отступает. К тому же он — убийца своей бывшей воз­любленной.

 

Замотал платок на шее —

Не оправиться никак.

 

Платок, как петля, на шее, и Петр превращается в Иуд А роль предателя Иуды играет Ванька (Иоанн).

 

И идут без имени святого

 Все двенадцать — вдаль.

 Ко всему готовы,

Ничего не жаль...

 Их винтовочки стальные

На незримого врага...

 

... А чуть раньше: «Эх, эх, без креста!» Получаются какие-1 антиапостолы — с винтовками вместо креста, уголовник грабители, убийцы, готовые стрелять хоть в сугроб, хоть буржуя, хоть в собаку, хоть во всю Святую Русь, хоть в сам< го Иисуса Христа. И вдруг А. Блок неожиданно разрушает концепцию антиапостолов — тем, что возглавляет их шествие, правда, невидимо для них, Иисус Христос с кровавым фла­гом! Еще одна важная деталь связана с этими «двенадца­тью»: «На спину б надо бубновый туз!» Здесь можно подо­брать разные объяснения. Во-первых, «двенадцать» — это каторжники, а туз — знак отличия от мирных граждан. Во-вторых, это красочно наряженное языческое шествие, свя­точные колядки, например. В-третьих — крестный ход, тогда и Иисус Христос на месте. Далее, «туз» по-английски «асе», и снова вспоминаются скандинавские асы, которых, кстати, было тоже двенадцать. А может быть, это просто революционный патруль и красные тузы — опять-таки для отличия.

 

Сложная система символики Александра Блока не дает возможности сказать, кто такие эти «двенадцать». Но это не столь и важно. Благодаря символике поэма получилась весь­ма емкой. Здесь и история греха с последующей расплатой, и убийства с раскаянием и забвением, но самое главное — это идея гибели и поругания старого мира. Был ли он хорош или плох, уже не имеет значения. Падение свершилось, и можно только надеяться, что впереди будет нечто лучшее.

 

Александр Блок прежде всего поэт эпохи. Тема любви в его стихах также пронизана духом времени. Блок жил и пи­сал в тревожные дни накануне и во время Октябрьской революции.[/sms]