Сочинение: Образ нигилиста в романе И. С. Тургенева «Отцы и дети»

И. С. Тургенев объясняет в известном письме Случевскому, что слово «нигилист» следует понимать как «революционер». Базаров — решительный противник существующего общественного поряд­ка. На полемическое напоминание о необходимости «строить» Ба­заров отвечает достаточно определенно: «Это уже не наше дело... Сперва нужно место расчистить». Нужно целиком отвергнуть и полностью разрушить существующий порядок вещей. Без этого новое устройство жизни не только невозможно, его и представить себе нельзя, о нем и рассуждать не стоит.

Бросается в глаза равнодушие Базарова к вопросам государствен­ного устройства, к борьбе вокруг проектов «крестьянской» рефор­мы, к революционной пропаганде, к журнальной публицистике, — ко всему тому, вокруг чего концентрировались политические интересы и политическая жизнь русского общества в начале 1860-х го­дов. В равнодушии резкая специфичность позиции Базарова. Ше­стидесятников предполагаемая реформа не удовлетворяла, их воз­мущала ее половинчатость. Похоже на то, что Базаров вообще не придает никакого значения конкретным иолитическим и эконо­мическим преобразованиям.

[sms]

Легко заметить, что Базаров настаивает на неограниченной ду­ховной свободе личности. «Я ничьих мнений не разделяю, я имею свой» — характернейшая из базаровских формул. «Нигилист» от­вергает любые общие теории, системы, доктрины, явно не желая связывать себя даже теми из них, которые близки ему по духу. Он отрицает не просто те или иные верования и авторитеты, но авто­ритеты как таковые, веру вообще, т. е. принципиальную возмож­ность веровать во что бы то ни было. И это не просто принцип, а неотъемлемое свойство базаровского мышления. Его ум противит­ся любым заданным предпосылкам неличного порядка, любым окончательным решениям, всему, что может ограничить его крити­цизм. Он свободен даже по отношению к собственным идеям: ни одна из них не догматична.

«Современное состояние народа этого требует, — с важностью прибавил Аркадий,— мы должны исполнять эти требования, мы не имеем права предаваться удовлетворению личного эгоизма». По своему общему смыслу эта фраза не так уж существенно отли­чается от базаровского утверждения «мы действуем в силу того, что мы признаем полезным», и тем не менее, она явно не нравит­ся Базарову. Отталкивают, как видно, те категории, в которые оформляется мысль, — «требует», «должны», «не имеем права», «личный эгоизм». Напротив, фразой «мы ломаем, потому что мы сила» и рассуждениями о том, что сила никому не дает отчета, Базаров безоговорочно отбрасывает вопросы о долге перед людь­ми — будь то отдельные личности или целый народ — и о мораль­ном праве на вмешательство в их жизнь. Даже вопрос о пользе" разрушения старого мира в известной мере оставлен открытым: «Коли раздавят, туда и дорога».

Это демократизм, доходящий до крайности в своих уравни­тельных тенденциях. Разговаривая с Одинцовой, Базаров вооб­ще отрицает всякие существенные различия между людьми — не только социальные, но и естественные. Но подобное уравнива­ние всех и вся парадоксально оборачивается презрением к лю­дям, притом к самым разным — от аристократа Павла Петрови­ча Кирсанова до забитых и нищих мужиков, любой из которых, по мнению Базарова, «заслуживает презрения». При этом за эталон принимается собственная личность: «Всякий человек сам себя воспитать должен — ну хоть как я, например...»

 

Достаточ­но уловить эту логику, и уже не вызовет удивления базаровское замечание о Ситникове, открывающее, что Нигилист делит че­ловечество на богов и олухов. В каком-то смысле он стремится начать историю «заново». Можно ли представить себе, к чему то приведет? Базаров не дает никаких обещаний, не рисует никаких перспектив. Он вообще не пытается связывать настоящее и будущее: в существующей общественной реальности он не видит ничего, кроме явной несостоятельности ныне действую. щих жизненных норм.

Вряд ли можно увидеть в Базарове воплощение общественно­го типа, представляющего то или иное конкретное течение, в рамки любого из таких течений Базаров явно не вписывается. [/sms]