Сочинение: А. П. ПЛАТОНОВ Трагическое и комическое в повести "Котлован"

Повесть А. Платонова "Котлован" написана в непрос­тые для Советской страны годы (1929—1930), оставшиеся в памяти многих как время окончательного разорения кре­стьянства и формирования колхозов, переиначивших не только жизнь, но и сознание людей. Эти и многие другие сопутствующие процессы (вечные поиски правды, попытка построить счастливое будущее и т. д.) отражены в повести с помощью монолитного сплава комической формы и тра­гического по сути содержания.

Юмор Платонова мне кажется чем-то родственным юмору Булгакова: это не просто "смех сквозь слезы", а смех от понимания того, что так не должно быть, как оно есть, — своеобразный "черный юмор". Действительность периода коллективизации была настолько нелецой, что, кажется, грустное и смешное поменялись местами. И по­этому нам становится не по себе, когда мы смеемся над деревенским мужиком, отдавшим лошадь в колхоз и ле­жащим после этого с привязанным к животу самоваром: "Улететь боюсь, клади... какой-нибудь груз на рубашку". Не только улыбку, но и щемящую тоску вызывает негоду­ющий возглас маленькой девочки Насти перед похорона­ми Козлова и Сафронова: "Они все равно умерли, зачем им гробы!" Действительно, зачем мертвым гробы, если те­перь в них так хорошо спится живым строителям "свет­лого будущего" и если там так уютно чувствуют себя дет­ские игрушки?!
[sms]

Гротескные ситуации, созданные автором (или самим временем?), удивительно сочетают в себе реальное и фан­тастическое, живой юмор и горький сарказм. Люди стро­ят непонятный, никому в действительности не нужный дом счастья, а дело продвигается не дальше рытья все­общей братской могилы — котлована для фундамента, потому что в той нищете, голоде и холоде, которые окружают людей в настоящем, выживают немногие. За­бавен и страшен одновременно эпизод с мужиком, кото­рый "на всякий случай" приготовился умереть: он уже несколько недель лежит в гробу и периодически самосто­ятельно подливает масло в горящую лампаду.

 

 Создается впечатление, что мертвые и живые, неодушевленное и наделенное сознанием поменялись местами. Что уж тут говорить, если главный и уважаемый враг кулаков и друг пролетариев — медведь Медведев, молотобоец из кузни. Чутье никогда не подводит зверя, работающего на "сча­стливое будущее" наравне с людьми, и он всегда верно находит "кулацкий элемент".

Еще один неисчерпаемый источник юмора и сарказма Платонова — речь персонажей повести, в полной мере ото­бразившая очередную область перегибов и бессмыслицы этого несуразного времени. Пародийное переосмысление и ироническое обыгрывание политического языка насыщает речь героев клишированными фразами, категорическими ярлыками, делает ее похожей на причудливое соединение лозунгов. Такой язык — тоже неживой, искусственный, но и он вызывает улыбку: "с телег пропагандировалось молоко", "вопрос встал принципиально, и надо его класть обратно по всей теории чувств и массового психоза..."

 

Страшно же то, что даже язык маленькой Насти уже ока; зывается чудовищным сплавом речей и лозунгов, которые она слышит от вездесущих активистов и пропагандистов: "Главный — Ленин, а второй — Буденный. Когда их не было, а жили одни буржуи, то я и не рожалась, потому что не хотела. А как стал Ленин, так и я стала!"

Таким образом, переплетение комического и трагичес­кого в повести А. Платонова "Котлован" позволило пи­сателю обнажить многие перекосы в социальной и эко­номической жизни молодой Советской страны, болезнен­но отозвавшиеся на жизни простого народа. А ведь Давно известно: когда люди уже не имеют сил пла­кать — они смеются... [/sms]