Семейство удодовых (Upupidae)

Родственное птицам-носорогам семейство удодовых (Upupidae) менее богато видами и заключает в себе всего около 20 их, распространенных пре­имущественно в Африке; только один вид встречается у нас и 2 в Южной Азии.

Представителем семейства может считаться наш обыкновенный удод, или лесной пастушок (Upupa epops). Он отличается вытянутым телом, длинным, тонким, сжатым с боков клювом, сильными ногами, снабженными тупыми когтями, большими, сильно округленными крыльями, средней длины ши-рокоперым хвостом; оперение мягкое, рыхлое и удлиняется на голове в хохо­лок; в верхних частях тела оно глинистого цвета, в нижних—светлее; середина спины и крылья испещрены черными и белыми поперечными полосами; хохолок ржаво-желтого цвета; хвост черный.

Удод живет в Ср. и Южн. Европе, Сибири, Китае и Сев. Африке и выбирает преимущественно местности, где луга чередуются с рощами. В Южн. Европе он держится преимущественно в виноградниках; в Африке его можно видеть в каждом селении и даже в центре городов; пищу этой нечистоплот­ной птице доставляет здесь не скот, а сам человек. При всем своем усердии грифы не в состоянии удалить из городов все нечистоты, и их довольно остается на долю тех птиц, которые видят в на­возных кучах свою усладу.

В наших странах удод осторо­жен и пуглив, тщательно избегает человека и доверчиво относится лишь к пастухам, стада которых доставляют ему корм. На юге же он тесно дру­жит с человеком и проделывает свои штуки на его глазах. При всем том он необыкновенно труслив; не опасаясь человека и домашнего скота, удод боится собаки, кошки, вороны. Хотя часто одна пара удодов живет рядом с другой, но настоящие дружеские отношения замечаются только у членов одной семьи: соседи постоянно ссорятся друг с другом. Но птицы эти, столь мало склонные к привязанности, привыкают к своему воспитателю и относятся к нему с необыкновенной неж­ностью, если смолоду с ними хорошо обращались.

Пищу удода составляют насекомые, которых он собирает на земле и вытаскивает из дыр при помощи своего длинного языка. Навозные и трупные жуки, мясные мухи, личинки и другие навозные насекомые составляют, по-види­мому, для него лакомое блюдо; но при случае он не отказывается также и от майских жуков, бронзовок, сверчков, муравьиных яиц и гусениц. Клюв удода очень удобен для схватывания, но чтобы проглотить добычу, птице необхо­димо подбросить схваченное и затем уже ловить. Молодым удодам, которых желают вырастить, нужно пищу проталкивать в горло: в противном случае они умрут с голода, так как не в состоянии сами проглатывать схваченное и научаются этому лишь со временем.

В Европе для помещения гнезда удоды чаще всего выбирают дупла де­ревьев, хотя не пропускают без внимания дыры в стенах или трещины на скалах. Кладка состоит из 4—7 небольших продолговатых яиц, очень разно­образных по окраске.

Немцы называют удода «вонючей пти­цей». В самом деле в птенцовую пору птицы эти вполне оправдывают это прозви­ще, так как она и ее птенцы воняют в это время невыносимым образом; родители не успевают или не в состоянии убирать по­мета птенцов, вследствие чего они сидят, по выражению Наумана, «по горло в собствен­ных нечистотах», и последние, разлагаясь, рас­пространяют отвратительное зловоние.

Вонь привлекает мух, которые кладут в навоз свои яички, и гнездо в конце концов ки­шит личинками этих насекомых. Только много недель спустя после вылета из гнезда и птенцы и родители теряют пропитавший их запах, и от него вскоре так мало остается, что этих птиц можно есть без отвращения.

В роде древесных удодов (Irrisores) без сомнения наиболее привлекатель­ным видом является древесный удод (Irrisor erythrorhynchus). Основной цвет его оперения прекрасный блестящий, синий с темно-зеленым и пурпуровым оттенками. Он водится в Северо-Восточной Африке и держится преимущественно в лесах; в без лесных равнинах он никогда не встре­чается и лишь в редких случаях слетает с дерева на землю. Мне известно лишь немного птиц, кото­рые жили бы между собой так дружно, как древесные удоды. Охотник, удачно прибли­зившийся к ним, может перебить всю стаю.

Едва только один из них падает, осталь­ные с жалобными криками размещаются на ветвях дерева и с ужасом смотрят на убитого товарища. Второй выстрел не де­лает их осторожнее и лишь увеличивает их жалобные крики. Таким образом, ряды удодов можно убавлять сколько угодно, и последний удод все еще будет носиться над трупами товарищей.