Развитие рационализма
Дальнейшее развитие рационализма приобрело формы априоризма кантианства и неокантианства и, наконец, идеи теоретической нагруженности фактов в последнее время. И.Кант неявно допускал монизм общечеловеческих априорных форм созерцания пространства и времени, т.е. априорных форм чувствительной деятельности.
Монизм молчаливо распространялся и на деятельность рассудка, предписывавшего законы природе. И лишь разум постигали антиномии, впрочем носившие характер видимости, поскольку не относились ни к какому опыту, действительному или возможному. Неокантианцы (Г. Коген, П.Наторп, Э. Кассирер и др.) учли плюрализм пространственнно-времен-ных и атрибутивных представлений о мире (в математике и естествознании конца XIX - начала XX в.). Однако в монизме и плюрализме кантианства всякая определенность научного знания считается субъективной; непознаваемая объективная действительность хаотична и неопределенна.
Конец XX века ознаменовался распространением своеобразного пантеоретизма, исключающего независимость научных фактов от научных теорий. Все факты считаются теоретически нагруженными, лишенными нейтральности по отношению к объясняющим или интерпретирующим теориям. Факты оказываются частью интерпретирующих, объясняющих и проверяемых научных теорий.
Очевидная возможность изменения любой интерпретации фактов с помощью новых теоретических допущений создает видимость самопроверки (самореференции) научной теории: теория проверяется отнесением не к внешнему факту, а к высказыванию о факте, составляющему часть самой теории. Так как у каждой теории свои факты, ни одна теория не лучше и не хуже других соответствует фактам. Субъективизм научного знания кажется непреодолимым, хотя сторонники пантеоретизма, не заботясь о соблюдении общепринятых оценочных именований, не усматривают в следствиях самореферентности какого либо субъективизма.
Новую форму приобрел и эмпиризм. Различными средствами он стремится заменить общее и теоретическое в научном знании эмпирически значимым, т.е. осуществлять сведение теоретического к эмпирическому, эмпирическую редукцию. Например, в логике классы и свойства заменяются индивидными переменными (У.Куайн), а применительно к составу любой научной теории теоретические термины замещаются операционально значимыми (Ф.Рамсей) или эмпирически (даже в духе номинализма) значимыми терминами и высказываниями (В.Крэйг). (см., напр., Г.И.Рузавин. Научная теория. - М.: Мысль. - 1978. - С. 89-98).
Аргументом в пользу устранения теоретических терминов и высказываний служит утверждение о достаточности эмпирически значимых терминов для логической систематизации и предсказаний эмпирических данных. Однако, помимо очевидной лишенности возможности объяснять опытные данные и раскрывать скрытую за ними более глубокую реальность, операционально и эмпирически значимые заменители научных теорий уступают последним в способности предсказывать новые, не похожие на известные факты. Наконец, научные теории представляют собой более простую, экономную (лаконичную) форму знания эмпирических данных.
Более приемлемой выглядит концепция соотношения теоретических и эмпирических составляющих научного познания, избегающая крайностей пантеоретизма и эмпирического редукционизма, - концепция относительной самостоятельности традиций эмпирического исследования. Суть ее состоит в следующем.
Субъективистское понимание научной теории, связанное с пантеоретизмом, может быть преодолено, если беспристрастно всмотреться в историю науки. Она показывает, что помимо обширных данных обыденного опыта, лишенных какой-либо теоретической нагруженности, в любой отрасли научного познания существуют данные наблюдения и эксперимента, не объясненные теориями или предшествовавшие им. Таковы эмпирические законы Архимеда, явление инерции движущихся тел, протуберанцы на Солнце и цикличность его активности, различие химического состава планет и астероидов и т. д.
Каждая научная теория, соотносясь с фактами, толкует их средствами своего языка и превращяет их в свою часть. Но факт должен существовать прежде, чем он становится предметом толкования и введения в теорию. В случае поиска фактов, предска-заных теорией, неизбежно дополнение языка теории языком составляющих факта и средств его получения (наблюдения и эксперимента), не входящих в теорию. Скажем, описание установки для получения веществ, предсказанных теорией определенного раздела химии, касается физических средств, не относящихся к химии (т. е. средств поддержания массы, давления, температуры, силы тока и т. п.).
При соотнесении с фактами конкурирующих теорий каждая стремится освободить факты от интерпретаций соперницами, опереться на относительно обнаженные, в конечном счете голые факты. Такова, к примеру, ситуация с отношением теории Лоренца - Фитцджеральда, Ритца и Эйнштейна к опыту Майкель-сона - Морли.
В итоге неопозитивистское требование нейтральности языка наблюдения можно считать абсолютом, идеалом, практически воплощаемыми в допущении относительно самостоятельной эмпирии. Научные знания представляются относительно независимыми совокупностями теоретических и экспериментальных наук, которые в свою очередь представлены публикациями и профессиональным разделением ученых.
Рассмотренные стороны методов теоретического и эмпирического исследований допускают разнообразную конкретизацию, в том числе посредством учета особенностей выделенных областей научного исследования - фундаментальных и прикладных. Местом такой конкретизации служат рефераты и семинары.
