Николай Михайловский. Прорыв кораблей
Михайловский. Прорыв кораблей
То, о чем я хочу рассказать,- мало известная, но героическая страница битвы за Ленинград.
...Уже два месяца мы сражались в Эстонии, сдерживая натиск огромных сил гитлеровской армии, которые должны были в самые первые дни захватить всю Прибалтику, уничтожить советские войска, потопить корабли Краснознаменного Балтийского флота и овладеть Ленинградом.
Два месяца не затихала жестокая битва. Враг нес большие потери, вводил в бой все новые и новые дивизии. Под их натиском мы вынуждены были морем отступать к Ленинграду.
Этого момента давно ждали гитлеровцы. Они минировали воды на всем протяжении от Таллина до Кронштадта, на свои прибрежные аэродромы стянули большое число пикирующих бомбардировщиков с наиболее опытными морскими летчиками - участниками пресловутой битвы за Атлантику. В финских военно-морских базах укрывались подводные лодки и торпедные катера, которые должны были совместно с авиацией наносить «комбинированные» удары но кораблям Балтийского флота.
Еще за много дней до нашего отступления берлинское радио передавало:
«Балтийский флот окружен, и ни один корабль не вырвется из Таллинской гавани».
И не только враги, но даже наши союзники пророчили нам самые мрачные перспективы:
«Положение русских крайне тяжелое. Они закупорены в Таллине, как в горле бутылки, и единственное, что им остается,- это затопить корабли и пробиваться по суше на Ленинград»,- заявлял английский радиокомментатор.
...Припоминаю Таллин в жаркие летние дни - город, раскинувшийся на живописном берегу Балтики, залитый солнцем, напоенный ароматом свежего морского воздуха, зелени и цветов.
Серые дымы застилают небо, плывут над морем, гуляют над землей. Повсюду один цвет - цвет войны.
Бои идут уже в ближайших пригородах Таллина. Корабли поддерживают наши войска мощным артиллерийским огнем. И может показаться странным, что в ясный, солнечный день на рейде темно от дыма.
Сверкают огни ратьеров и прожекторов.
Небо озарено багровым отблеском. Полыхает Арсенал- старинное здание с высокими колоннами. Факелы огня стоят над нефтяными цистернами в Купеческой гавани.
С каждым часом фронт приближается к городу. Вот уже в окопах при въезде в Таллин на развилке дорог, у знамени гот памятника морякам русской броненосной лодки «Русалка», ведут бой автоматчики, прикрывающие отход наших воинских частой
Улицы перегорожены баррикадами из толстых бревен, пере вязанных колючей проволокой. Оставлены лишь неширокие при ходы, возле которых стоят бойцы, ожидая, когда пройдут последние наши отряды, чтобы закрыть бревнами эти проходы от резать путь немцам в Минную и Купеческую гавани.
Слабый ветерок с моря гонит запах гари и пороховой дым, Все спешат в порт, где идет погрузка па транспорты, где воздух наполнен свистом снарядов, скрежетом металла, шумом подъемных кранов, лебедок и человеческих голосов.
Черные столбы дыма поднимаются в небо и долго, долго почти неподвижно висят в воздухе. Вдали перекатываются взрывы, сливаясь С гулкими залпами крейсера «Киров», лидера «Ленинград», эскадронных миноносцев и других кораблей, темные силуэты которых ясно выделяются па фоне спокойных, безбрежных вод большого Таллинского рейда.
На рейде немало кораблей, но особенно внушительное впечатление производит крейсер «Киров». Глаз нельзя оторвать от его стройного корпуса, устремленного вперед. Он скользит, рассекая гладь моря. На борту поминутно мелькают желтые огненные вспышки, и над водой проносится грохот выстрелов.
* * *
Поднимаемся на борт «Виронии».
Пароход «Вирония» когда-то служил для увеселений эстонской буржуазии. Сейчас он камуфлирован и потому утратил свою прежнюю франтоватость. Он стоит крайним в ряду еще не ушедших кораблей.
Масса людей. Тут и штабные офицеры, и политработники, и прокуратура, и сотрудники трибунала, и морские пехотинцы, еще час тому назад сражавшиеся с врагом на окраинах Таллина.
Каюты переполнены. Люди стоят, сидят и лежат в коридорах и на палубах. Многие, вернувшись с передовой после бессонных ночей, уснули где попало -- их сморил непобедимый сон.
Утро 27 августа. Немецкие батареи еще вчера стреляли с закрытых позиций. Сегодня они воспользовались отходом наших
частей, вышли на побережье и бьют по кораблям прямой наводкой. Вокруг кораблей в море падают снаряды, взвивают белые султаны воды - то где-то поодаль, то у самого борта. Кажется, вот-вот снаряд разорвется на палубе. Но расчет наших моряков расстраивает намерения противника: корабли непрерывно меняют ход и курс. Они живут и сражаются...
Корабли продолжают обстреливать части противника. Но немецкое командование подтягивает новые и новые силы. Они сразу же бросаются на штурм Таллина.
Около 11 часов 15 минут противник снова сосредоточил огонь на «Кирове». Сплошная волна разрывов встала вокруг крейсера. Уклоняться нет возможности. Еще минута, две - и крейсер получит тяжелые повреждения.
Трудное положение флагмана заметил командир одного из миноносцев. Под градом снарядов он дает полный ход, начав ставить дымовую завесу. Одновременно из труб эсминца повалил черный дым. Завеса плотно окутала рейд. Пристрелка вражеской артиллерии сбита. Крейсер ушел от повреждений. Но не успела еще рассеяться дымовая завеса, как немецкие снаряды вновь падают у борта «Кирова».
В городе пожары. Южную часть Таллина вовсе закрыла от наблюдателей стена густого черного дыма. Вражеская авиация использует дым как маскировку. Около 13 часов на крейсер напало сразу 46 самолетов.
Атака сменялась атакой. Едва успевали отбить одну волну фашистской авиации, как в бой шла новая группа самолетов. Одновременно несколько батарей вели огонь по кораблям с берега. По неполным подсчетам, враг сбросил в этот день во время атак на крейсер «Киров» 136 бомб весом от 250 килограммов до 1 тонны и выпустил более 300 снарядов.
