Великогерманская экономическая сфера - война 1941 - 1945
С созданием «великогерманской экономической сферы» правящие круги Германии надеялись без особого труда подчинить все остальные государствакапиталистической Европы - одних экономическим принуждением, других - военной силой. Так, о странах Северо-Восточной Европы в меморандуме Клоднуса говорилось: «Финляндия и три малых прибалтийских государства географически и экономически так зависят от нас, что в экономической области мы автоматически получиу все» п. Та же участь была уготовлена Швеции.
Страны Юго-Восточной Европы планировалось превратить в сырьевой придаток «великогерманской экономической сферы» и в важный рынок сбыта ее промышленной продукции. «Какой-либо конкуренции на Юго-Востоке,- значилось в меморандуме Клодиуса,- едва ли нужно будет опасаться».
«Великогерманской экономической сфере» отводилась роль ядра «новой Европы» с центром в Берлине, откуда должно было осуществляться управление покоренными народами и насаждаться фашистский «новый порядок». (Территория Европейской части Советского Союза не включалась в «великогерманскую экономическую сферу», ибо должна была служить ее колониальным придатком, как это видно из более поздних документов).
Какова же была стратегическая концепция германского фа шизма, вытекавшая из этих империалистических целей завоевания европейского континента?
Установление полного господства в Европе германские империалисты не представляли себе без решения центральной задачи в войне на европейском континенте - уничтожения Советского Союза. В его разгроме они усматривали залог осуществления своих важнейших политических, экономических, классовых и стратегических задач.
Однако германские милитаристы не видели шансов на успех в борьбе с Советским Союзом, пока в тылу у Германии, на ее западных границах находятся французские вооруженные силы. Для них путь на Восток лежал через Францию. «Будущая цель нашей внешней политики,- писал Гитлер,- не может быть ни западная, ни восточная ориентация. Ею явится восточная политика, направленная на приобретение необходимых земель для нашего немецкого народа. Но поскольку для этого нужны силы, а смертельный враг нашего народа - Франция - неумолимо душит нас и отнимает эти силы, мы должны взять на себя любые жертвы, которые смогут привести к уничтожению всякого стремления Франции к гегемонии в Европе».
Что касается Англии, то с середины двадцатых годов германские фашисты считали возможным найти с ней общий язык на почве размежевания сфер интересов и тем самым удержать ее вне войны на континенте. «При самом трезвом и холодном размышлении,- писал Гитлер,- ныне в первую очередь Англия и Италия являются теми двумя государствами, чьи естественные собственные интересы по меньшей мере в самом существенном не противоречат жизненным основам немецкого народа и даже в определенной мере совпадают с ними» н. Достижение союза с Англией, по идее Гитлера, привело бы к распаду аитигерманской коалиции, позволило бы Германии успешно вести войну и «рассчитаться» с ее «смертельным врагом» - Францией.
Эта ранняя стратегическая концепция германского фашизма, предусматривающая нейтрализацию Англии с целью создания условий для разгрома Франции и последующего нападения на Советский Союз, нашла свое отражение также во «Второй книге» Гитлера, написанной в 1928 г., но опубликованной в ФРГ лишь в 1961 г.
Все же вопреки расчетам Гитлера и его клики развитие политических событий показало, что английские правящие круги никогда не откажутся от своей традиционной политики поддержания равновесия сил в Европе и недопущения гегемонии какой-либо одной державы на континенте. Они недвусмысленно дали германскому правительству понять, что будут защищать свои интересы на Рейне.
Стало очевидно, что экспансия Германии в Европе неизбежно приведет к военному конфликту с Англией. На совещании высшего германского генералитета 23 мая 1939 г. Гитлер констатировал: «Необходимо готовиться к борьбе. Англия видит в нашем развитии опасность возникновения господствующей державы, которая подорвет ее могущество. Поэтому Англия - наш враг, и борьба с ней будет не па жизнь, а на смерть».
Объективные условия, по мнению гитлеровской клики, не позволяли Германии начинать борьбу против главных противников на европейском континенте с нападения на Советский Союз. В войне на Востоке фактор пространства действовал против фактора времени. Это шло вразрез со стратегией «блицкрига». Обосновывая принятую немецко-фашистским руководством последовательность нанесения решающих ударов, один из ведущих гитлеровских стратегов, генерал йодль, говорил: «Война с Россией - это такая война, где знаешь, как начать, но не знаешь, чем она кончится. Россия - это не Югославия и не Франция, где войну можно быстро довести до конца. Пространства России неизмеримы, и нельзя было предположить, что мы можем идти до Владивостока» (док. № 89).
Руководители вермахта полностью отдавали себе отчет в том, что западные державы будут терпеть германскую агрессию на Восток до поры до времени, пока она не перерастет для них самих в реальную опасность, после чего следовало ожидать их 'выступления против Германии. А это грозило снова вызвать затяжную войну на два фронта; причем с Запада союзники могли захватить и парализовать жизненные центры Германии, без которых она не могла продолжать борьбу.
Так, подобно своим предшественникам в кайзеровской Германии, гитлеровские генералы пришли к выводу, что борьбу за господство в Европе надо начинать с нанесения первою удара на Западе, чтобы разгромить сначала Францию и вывести из войны Англию. Только после этого они намеревались обрушиться на Советский Союз. Эта концепция перекочевала в «Майн кампф» Гитлера и вошла впоследствии в фашистскую военную доктрину. «Мы можем выступить против России только тогда, когда освободимся на Западе»,- говорил Гитлер на совещании руководства вермахта 23 ноября 1939 г. (док. № 5).
Успех в вооруженной борьбе за европейскую гегемонию германские империалисты связывали прежде всего с обеспечением определенных политических и стратегических предпосылок. Решающая из них заключалась в том, чтобы не дать возникнуть новой антигерманской коалиции великих держав. Именно в этом состояла центральная задача германской дипломатии.
Ловко играя на антисоветских устремлениях западных держав, она неизменно продвигалась к этой цели. «Официально,- гово рил Риббентроп, раскрывая смысл политики фашистской Германии,- в качестве врага будет названа Россия, но в действительности все будет направлено против Англии. Выступление одновременно против Англии, Франции и России было ошибкой, и она не должна быть повторена»
