Реферат: Экстрадиция в Великобритании и в России

Содержание

Введение

Глава 1. Институт экстрадиции (выдачи преступников) в международном праве

Глава 2. Действие процедуры экстрадиции в Великобритании

Глава 3. Экстрадиция в Российской Федерации

3.1. Договоры и законы о выдаче

3.2. Лица, подлежащие выдаче

3.3. Выдача собственных подданных

3.4. Экстрадиция в реализации принципа неотвратимости наказания

Заключение

Список литературы

Введение

Актуальность темы исследования. Факты выдачи бежавших преступников и даже заключение взаимных обязательств выдачи некоторых категорий преступников можно найти и в древнем мире, и в средние века; в XVIII столетии встречаются нередко уже и более полные договоры о выдаче; но только в новейшее время учение о выдаче ставится на юридическую почву, и сам институт выдачи рассматривается как особая форма охранительной государственной деятельности, входящая в международное уголовное право, хотя нельзя не прибавить, что основы учения о выдаче, а потому и понятие об объеме и условиях ее представляются далеко не установившимися.

Выходя из теорий эгоистических по вопросу об отношении карательной власти государства к преступлениям, учиненным за его пределами, трудно признать какие-либо юридические основания для института выдачи. Скорее нужно или вовсе отрицать ее правомерность, как это и признавали весьма выдающиеся защитники территориального принципа, например, из более новых Пинейро-Ферейра, или основывать выдачу лишь на соображениях политики, на желании оказать услугу соседнему государству, с тем чтобы иметь основание требовать и от него таких же услуг. При такой постановке, конечно, не может быть речи ни о праве одного государства требовать выдачи, ни о юридической обязанности другого выполнить таковое требование, хотя бы даже между этими государствами и были заключены соответственные трактаты; такое начало защищали: из прежних писателей по международному праву—Клюбер, Шмалыд, Мартене, Феликс, Филимор, из криминалистов — Миттермайер. Принадлежность писателей к той или другой из эгоистических теорий определяла только объем возможной выдачи: так, всего шире ставился этот объем сторонниками территориального начала, допускавшими возможность выдачи всех преступников, бежавших из-за границы, уже определялся этот объем сторонниками национального начала, не допускавшими возможности выдачи собственных подданных, и, наконец, всего уже — сторонниками реальной теории, допускавшими возможность выдачи только иностранцев, и притом посягнувших на интересы иностранного государства или на права иностранцев.
[sms]

Совершенно иначе ставится вопрос о выдаче с точки зрения международных обязанностей правоохраны, по началам теории, коей основания были изложены выше.

Государство в силу тех условий, в которые ставятся его интересы в международном общении государств, в силу сознания своих обязанностей по отношению к другим культурным государствам, не может останься безразличным к лицам, учинившим где-либо преступное деяние и бежавшим на его территорию. Только в редких случаях оно, как мы видели, может не впустить этих лиц на свою территорию или их выслать; нормальным отношением к этим лицам может быть только предание их суду и наказание.

Осуществление этой обязанности может быть двоякое: или государство само накажет этих, лиц с соблюдением условий вышеуказанных, или же передаст их для суда в другое государство, имеющее на то право. Таким образом, по этой же теории, выдача есть такой же юридический институт, в котором проявляется карательная правоохрана государством юридических благ, как и суд за преступные деяния; в этом смысле выдача есть дополнение права суда.

Цель данной работы – проанализировать действие экстрадиции в Великобритании и Российской Федерации.

Для достижения поставленной цели необходимо решить ряд задач:

1. Рассмотреть институт экстрадиции (выдачи преступников) в международном праве.

2. Проанализировать действие процедуры экстрадиции в Великобритании.

3. Дать анализ действию экстрадиции в Российской Федерации.

Глава 1. Институт экстрадиции (выдачи преступников) в международном праве

Выдача преступников (экстрадиция) – в международном праве означает передачу государству лица, совершившего уголовное или международное преступление, для привлечения его к уголовной ответственности или исполнения вынесенного в отношении него приговора суда. Условия и порядок выдачи преступников регламентируются международными договорами и национальным законодательством.

Место экстрадиции в системе международного права толкуется отнюдь не однозначно. Иногда его считают институтом второстепенным, отживающим свой век. Между тем преступность усложняется, не признает границ; организованная преступность разных стран устанавливает тесные контакты; преступники, совершившие преступление в одной стране, скрываются на территории другой, часто меняя места проживания, получая поддержку и содействие со стороны своих "собратьев". Все это делает проблему экстрадиции весьма актуальной. В то же время отмечается стремление многих государств не выдавать своих граждан, совершивших преступления за границей, если даже они не пользуются дипломатическим иммунитетом. Другие же страны охотно отдают "своих" преступников, снимая с себя бремя их ресоциализации. В настоящее время общепризнано, что выдача преступников – это право государства, а не его обязанность.

Вопрос о выдаче преступников впервые возник в связи с высылкой дипломатов, совершивших в других странах неблаговидные поступки или преступления. Родился "дипломатический иммунитет" – новый институт, затем увеличился круг субъектов, на которых этот иммунитет распространялся. Далее "правом невыдачи" стали пользоваться те, кто просил в другом государстве политическое убежище, совершив до этого преступление, наказуемое по законам той страны, из которой он бежал. Наконец, под видом политических убеждений "правом невыдачи" стали пользоваться те, кто совершил обычные уголовные преступления.

Собственно, экстрадиция преступника или подозреваемого государству, на территории которого он совершил преступление, - дело довольно длительное, состоящее из множества формальностей. В большинстве случаев данная процедура осуществляется с помощью Интерпола. Прокуратура страны, требующей выдачи, должна направить в штаб-квартиру Интерпола запрос-ориентировку с разъяснением, в чем он обвиняется и на каком основании. Затем Интерпол принимает решение об объявлении человека в международный розыск. Если лицо, на арест которого есть санкция Интерпола, задержано на территории какого-либо государства, суд этого государства должен принять решение о выдаче разыскиваемого. Только после принятия положительного решения судом происходит, собственно, передача преступника. Весь процесс сопровождается гигантской бюрократической перепиской между странами и занимает обычно несколько месяцев. Впрочем, участие Интерпола не является обязательным, и экстрадиция может осуществляться на основе двусторонних соглашений. Процедура при этом выглядит примерно так же.

Правовыми основаниями экстрадиции являются многосторонние соглашения по борьбе с отдельными видами международных преступлении и преступлений международного характера, например, Конвенция Совета Европы о выдаче правонарушителей 1957 г., Конвенция Совета Европы о взаимной правовой помощи по уголовным делам 1959 г., Гаагская конвенция о борьбе с незаконным захватом воздушных судов 1970 г. Для осуществления выдачи необходимо установить состав преступления в действиях лица, в отношении которого поступило такое требование. При этом в национальном законодательстве ряда государств  действует положение о том, чтобы прежде чем суд приступит к установлению наличия состава преступления, был получен ответ на предварительный вопрос: предусмотрена ли запрашивающим государством выдача преступников в аналогичных случаях в отношении государства, к которому предъявлено данное требование.

Когда имеется соглашение между двумя сторонами, проблема выдачи преступников решается достаточно четко: если лицо не пользуется дипломатическим иммунитетом, то оно должно быть либо судимо, либо выдано заинтересованной стороне. Однако бывают более сложные ситуации: когда власти одной страны, задержав гражданина другой, не уверены, что если он будет выдан той стране, гражданином которой является, то будет наказан. Соглашения о выдаче между этими странами нет. В этом случае начинается процесс переговоров, оборачивающийся длительным пребыванием человека в тюрьме до суда и без суда. Препятствием для экстрадиции может быть существенная разница в мерах наказания за аналогичные преступления в разных странах; убеждение представителей страны (передающей или принимающей преступника) в том, что лицо будет подвергнуто (или подвергается) пыткам, и т. д. В связи с этими и другими обстоятельствами во многих договорах о правовой помощи предусматривается не только выдача преступников, но и отказ в выдаче.

Но несмотря на все эти трудности и противоречия, очевидно, что в борьбе с международной преступностью без института экстрадиции обойтись невозможно.

Нередко сам преступник настаивает на скорейшей экстрадиции или, напротив, возражает против нее, прежде всего потому, что режим содержания его в тюрьме той страны, куда он стремится, "вольготнее", чем там, куда его могут направить. Позитивная оценка тюремного режима особенно относится к тюрьмам Скандинавии. Юристы из США говорят так сегодня и об американских тюрьмах применительно к преступникам-выходцам из стран СНГ.

Практика возвращения в "свои" страны для отбывания наказания лиц, осужденных за границей, сравнительно невелика. Вместе с тем, уже теперь совершенно очевидно, что она более эффективна по сравнению с прежним порядком, при котором иностранцы отбывали наказание там, где были осуждены. Представим себе ситуацию, когда, скажем, государство не востребовало своего гражданина, осужденного в Азербайджане – по месту совершения преступления. Того же не сделали еще несколько стран. Все осужденные – из разных регионов мира. Никто из них не знает нашего языка. В какое исправительно-трудовое учреждение их направлять? Кто должен заниматься их ресоциализацией? Нужно ли создавать места лишения свободы для "основных" национальностей или специально для лиц, владеющих наиболее распространенными языками (английским, французским, испанским, арабским)? Все эти вопросы отпадают, если иностранцы, приговоренные азербайджанскими судами к лишению свободы, будут направлены для отбывания приговоров в собственные страны. Эта проблема одинаково актуальна для всех стран мира, особенно сейчас, когда взаимопроникновение преступности происходит весьма стремительно.

Глава 2. Действие процедуры экстрадиции в Великобритании

Выдача преступников, экстрадиция, в международном праве передача для привлечения к ответственности или для приведения в исполнение приговора лица, совершившего преступление, тем государством, на территории которого находится преступник, государству, на территории которого было совершено преступление, или государству, гражданином которого является преступник. Требование о выдаче преступников может последовать при наличии специальных соглашений, заключённых между заинтересованными государствами. Такие соглашения получили распространение в начале 19 в. В Великобритании выдача преступников регламентирована не только международными соглашениями, но и внутренним законодательством.

Борьба с уголовными преступлениями является внутренним делом каждого государства, однако это не исключает возможности международного сотрудничества. Практически интересы борьбы с преступностью, особенно с учетом современных средств сообщения, облегчающих бегство за границу, заставили большинство государств заключить целую сеть договоров о взаимной выдаче преступников. Для борьбы с уголовными преступлениями в соответствии с соглашением 1923 создана международная организация уголовной полиции — “Интерпол”. Международные договоры о выдаче преступников или нормы внутреннего законодательства перечисляют обычно те составы преступлений, при наличии которых имеет место выдача. Требование о выдаче подлежит удовлетворению только в том случае, если совершённое лицом преступление предусмотрено соглашением и наказуемо не только по законам страны, требующей выдачи, но и по законам государства, к которому обращено требование о выдаче. Выдаваемое лицо может быть судимо и наказано только за то преступление, обвинение в котором было предъявлено как основание для требования о выдаче. Лица, преследуемые за политические преступления, как правило, выдаче не подлежат. Однако капиталистические страны подвергают существенным ограничениям и нарушениям право убежища, сопротивляясь росту революционного движения рабочего класса и национально-освободительного движения, они становятся на путь выдачи политических эмигрантов. Соглашения о выдаче преступников, заключаемые буржуазными государствами, часто предусматривают выдачу не только уголовных преступников, но и лиц, преследуемых за революционную деятельность и национально-освободительную борьбу.

Процедура экстрадиции в Соединенном Королевстве осуществляется на основании принятого в 1989 году закона. В настоящее время Великобритания связана договором об экстрадиции (через Европейскую конвенцию об экстрадиции либо через двусторонние соглашении) с более чем 100 странами, в том числе с Российской Федерацией. Договор об экстрадиции между Британией и Россией был подписан в 2001 году, он заменил прежние соглашения о выдаче преступников, заключенные Англией еще с Российской империей в XIX веке.

Как говорится в разъяснительных документах МВД Великобритании, процесс экстрадиции осуществляется с целью вернуть человека, обвиненного или осужденного за какие-либо преступления, на территорию судебной юрисдикции потребовавшей его страны. Сама процедура экстрадиции в деталях описана в британском законодательстве. Точкой отсчета для начала процедуры экстрадиции должно стать направление в МВД Великобритании по дипломатическим каналам запроса от страны, требующей выдачи обвиняемого либо осужденного. Такой запрос должен содержать подробные сведения о человеке, вменяемые ему в вину преступления и судебную санкцию на арест (при этом санкция должна быть выдана гражданским, а не военным судом). В законе четко прописаны условия, при которых процесс экстрадиции не может быть начат. Главное из них – если обвиняемый преследуется за свои политические взгляды, расовую, национальную или религиозную принадлежность.

После получения запроса об экстрадиции министр внутренних дел Великобритании подписывает распоряжение о начале соответствующей процедуры, дает санкцию на временный арест обвиняемого и направляет материалы в магистратский суд Лондона на Боу-стрит. На основании предоставленных материалов и после установления личности обвиняемого суд санкционирует его арест либо освобождение под залог на время процесса.

После окончания всех судебных процедур дело об экстрадиции возвращается на рабочий стол министра внутренних дел – именно глава МВД принимает окончательное решение об экстрадиции. В случае удовлетворения запроса обвиняемый выдается требующей его стране незамедлительно.

Глава 3. Экстрадиция в Российской Федерации

3.1. Договоры и законы о выдаче

В России первым договором о выдаче является Договорная запись 19 октября 1649 г. с Швецией о выдаче перебежчиков, причем таковыми по договору почитались не одни преступники, но вообще все лица, бежавшие из одной страны в другую.

Точно так же и договоры, заключенные Россией в XVIII и первой половине XIX столетия, имели главным образом в виду не преступников, а политических выходцев и военных беглых. Только с 1866 г., т. е. после издания Судебных уставов, водворивших полное доверие в иностранных государствах к правильному отправлению правосудия в России, наше правительство стало заключать специальные конвенции о выдаче преступников. Первым таковым трактатом был Договор с Данией 15 октября 1866 г. (Полное собрание законов, № 43737). Кроме того, по отношению к некоторым другим государствам выдача определяется началом взаимности; таковы, например, наши отношения по этому вопросу к Франции, так как начатые в 1838 г. переговоры о заключении трактата о выдаче не имели последствий.

Конвенции дают твердое основание для решения вопросов о выдаче между отдельными государствами; но заключаемые в разное время, при разнообразных политических условиях, эти конвенции при их взаимном сопоставлении представляют крайнее разнообразие, не имеющее никаких достаточных оснований: так, например, само число преступных деяний, относительно которых допускается выдача, колеблется в наших договорах между семью (первый договор с Нидерландами) и двадцатью семью (договор с Англией); еще более, конечно, различия представляют другие второстепенные условия выдачи. Поэтому как в науке права, так и в законодательной практике все более и более развивается стремление регулировать эти международные отношения общими законами, которые внесли бы, как выразился Оксфордский конгресс членов института международного права 1880 г. в одном из своих положений, желаемое единство и твердость в эту столь важную отрасль международных отношений.

Такие постановления могут или содержаться в особых экстрадиционных законах, или же относящиеся до выдачи общие постановления могут быть вносимы в соответственные разделы уголовных и процессуальных законов. Но и в том и другом случае эти общие постановления, конечно, могут служить только основой, на которой должны быть построены договоры о выдаче; практическую же силу, обязательность все эти положения могут получить только благодаря трактатам или установившейся взаимности. Таким образом, принятие государством особого закона о выдаче само по себе вовсе не обязывает его к выдаче такому государству, с которым нет ни трактатов, ни взаимности.

Общие экстрадиционные законы появились прежде всего в Бельгии (первый Закон 1833 г., последний 1874 г.), а ныне таковые законы существуют также в Англии, Нидерландах, некоторых государствах Америки и в Швейцарии. В Германии и Венгрии общие положения о выдаче внесены в уголовные кодексы.

В Уложении 1845 г. содержалось лишь краткое указание относительно выдачи в ст. 173, где говорилось, что русские подданные, совершившие у нас одно из преступлений, в этой статье указанных, и бежавшие за границу, по выдаче их нам судятся и наказываются по нашим законам. Действующее Уложение посвящает выдаче особую статью, допуская выдачу как по трактатам, так и без них, на основании взаимности.

3.2. Лица, подлежащие выдаче

Переходя к рассмотрению института выдачи по существу, с точки зрения материального уголовного права, необходимо остановиться на двух главных вопросах: кто подлежит выдаче и за какие преступные деяния выдача допускается?

Первый вопрос об объекте выдачи может быть рассматриваем с нескольких точек зрения.

Выдача может относиться только к лицам, учинившим преступное деяние за границей; ни в каком случае не может быть предъявлено нам требование о выдаче иностранца, учинившего преступное деяние на нашей территории и не пользующегося экстерриториальностью; государство места учинения может, не наказывая такого иностранца, выслать его за свои пределы, но право высылки не тождественно с обязанностью выдачи.

Россия, конечно, может требовать выдачи преступников, учинивших преступное деяние как в пределах Империи, так и в Великом княжестве Финляндском, так как все наши трактаты заключаются от имени России как единого целого.

Далее, может быть требуема выдача только лица, бежавшего в Россию, включая сюда и Финляндию, или же попавшего к нам вследствие кораблекрушения, захвата в качестве военнопленного, или выданного нам третьей державой,— одним словом, лица, находящегося в нашей власти.

Требование о выдаче может быть предъявлено, например, России только относительно лица, учинившего за границей преступное деяние. Но как определить понятие такого деяния? В ответах на этот вопрос прежде всего проявляется различие во взглядах на юридическое существо выдачи. Если видеть в ней только услугу, оказываемую нами дружественной державе в области отправления правосудия, то, конечно, понятие “преступного” будет определяться исключительно по законам страны, требующей выдачи. Так, проф. Мартене, говорит: “Выдача должна последовать за все деяния, признаваемые преступными по законам места их совершения, будут ли они — да или нет — наказуемы по законам местопребывания или законам национальным — все равно. То соображение, что выдача лица, не совершившего деяния, преступного по законам государства, от коего она требуется, явилась ли актом, противным его уголовной совести, всем его воззрениям юридическим и нравственным, конечно, разумно и справедливо, но редко может получить практическое применение; ибо дело касается взаимных отношений государств образованных, европейских, которых понятия и законы уголовные по существу резко не различаются”. С точки же зрения теории, признающей в выдаче особый вид охранительно-карательной деятельности, создаваемой международными отношениями государств, определение преступности деяния, за которое допускается выдача, по законам страны, в коей укрылся преступник, является не только “разумным и справедливым”, но юридически единственно правильным, так как карательно-охранительная деятельность, в какой бы форме она ни проявлялась, может иметь место только относительно деяний, признаваемых по законам страны преступными, но, с другой стороны, допустимость выдачи известной группы преступных деяний совмещает в себе допустимость таковой и по обвинению в покушении или в соучастии.

Для выдачи необходимо, чтобы деяние было преступным по законам страны, от которой требуют выдачи; но для выдачи вовсе не требуется, чтобы по этим законам определялась и наличность условий, необходимых для применения наказания в конкретном случае. Положим, Германия требует от России выдачи бежавшего к нам преступника; может ли последний доказать недопустимость выдачи, ссылаясь на то, что он учинил это деяние в припадке умоисступления, в состоянии необходимой обороны, что он, при обвинении, например, в подделке денежных знаков, своевременно открыл участников подделки и т. п., одним словом, что он находился в таком состоянии или при таких условиях, которые по русским законам устраняют наказуемость? Очевидно, что признание возможности подобной ссылки служило бы основанием для производства у нас полного судебного разбирательства по каждому требованию о выдаче, т. е. лишало бы выдачу всякой целесообразности.

Таким образом, объектом выдачи может быть лицо, учинившее деяние, признаваемое преступным как по законам страны, которая требует выдачи, так и по законам страны, от которой выдача требуется но так как мы видели, что не всякое деяние, признаваемое преступным по нашим законам, но учиненное за границей, может быть у нас судимо и наказуемо, то понятно, что выдача может быть допущена и относительно лица, учинившего такое преступное деяние, за которое оно не может быть преследуемо у нас. Процессуальные условия судимости не совпадают с материальными условиями преступности, а потому в этом отношении выдача, по своему объему, может быть шире права суда.

Если относительно лица, учинившего преступное деяние и бежавшего из государства места учинения сего деяния, существует право уголовного преследования только со стороны одного этого государства, то вопрос о выдаче стоит довольно просто; но он значительно осложняется, если подобное право принадлежит различным государствам.

При этом в последнем случае возможна двоякая комбинация: 1) конкурирующие права относятся к одному и тому же преступному деянию данного лица; 2) конкурирующие права относятся к различным деяниям, но учиненным одним и тем же лицом.

Первый вид, в свою очередь, допускает несколько оттенков. Всего чаще такая коллизия возможна между государством места учинения и государством, куда бежал виновный: преступник, перебежавший в Россию, учинил в Германии такое деяние, за которое он может быть судим и наказан у нас. В этом случае возможно, что требование о выдаче будет предъявлено в такое время, когда это лицо было не только привлечено к ответственности, но когда по поводу учиненного им преступного деяния состоялся приговор, вошедший в законную силу; тогда, конечно, на основании принципа non bis in idem, оно не может быть выдано: в глазах нашего правосудия виновный искупил свою вину, каковы бы ни были притязания по отношению к нему государства места учинения. В этом смысле статья 13 действующего Уложения прямо постановляет, что “выдача допускается, если только виновный не был в России за то деяние осужден, оправдан или освобожден от наказания в установленном порядке”.

Но если деяние, по поводу которого предъявлено требование о выдаче, не есть res judicata? В этом отношении все зависит от постановки, данной в нашем законе субсидиарному карательному праву относительно деяний, за границей учиненных. Если это право поставлено как исключительное, например относительно русских подданных, учинивших преступное деяние за границей, то, конечно, требование о выдаче удовлетворяемо быть не может, здесь возможно только требование о наказании; но если право поставлено альтернативно, условно, то, разумеется, от усмотрения страны, в которую бежал преступник, зависит: или судить бежавшего по своим законам, или выдать.

При этом для выдачи в последнем случае безразлично, находятся ли в наличности такие условия, которые по нашим законам необходимы для возбуждения уголовного преследования, или нет. Выдача несомненно может быть допущена, хотя бы выдаваемый ссылался на то, что по нашему праву для выдачи за учиненное им деяние необходима частная жалоба, а таковая в данном случае предъявлена не была, или что у нас преследование уже невозможно за истечением установленного нашими законами срока давности и т. п. Затруднение возникает разве в том случае, когда по делу, по коему предъявлено требование, было уже возбуждено уголовное преследование у нас, но затем прекращено по наличности законных к тому причин; при этих условиях деяние не может быть судимо у нас, а потому и не может служить основанием выдачи.

Если, конечно, относительно деяния, по коему требуется выдача, у нас производится уголовное дело, еще не разрешенное в законном порядке, то это обстоятельство может служить основанием для приостановки выдачи, не предрешая, однако, вопроса об отказе.

Другой случай составит коллизия требований о выдаче, предъявленных несколькими государствами к государству места убежища, по поводу одного и того же преступного деяния известного лица. Хотя все договоры о выдаче имеют в виду прежде всего преступные деяния, учиненные на территории государства, требующего выдачи, но многие из них содержат дополнительное условие о возможности выдачи и по обвинению в преступном деянии, учиненном не на территории, если только такое деяние, направленное, например, против его подданных, или, наоборот, учиненное его подданными, может быть наказуемо по законам требующего государства. Такая конкуренция требований возможна, следовательно, для государства, чей подданный был бежавший или против интересов коего учинено преступное деяние. Наконец, возможны случаи коллизии вследствие юридического характера данного деяния, например относительно длящихся деяний, учиненных частью в одном, частью в другом государстве. Для разрешения этих коллизий могут быть приняты во внимание два соображения: во-первых, по общему правилу, первенствующее значение должно бы иметь требование государства места учинения преступного деяния, а после него требование государства, которого он подданный; во-вторых, при признании равной важности требований предпочтение должно быть отдано требованию, прежде предъявленному.

Совершенно другую группу представляет коллизия по поводу различных преступных деяний одного и того же лица: Германия требует от нас выдачи преступника, который учинил в России преступное деяние, и притом или ранее того деяния, по поводу коего требуется выдача, или после. В подобных случаях возможность суда над ним в пределах России в принципе может быть только основанием для отсрочки выдачи, но не для отказа в ней; но, разумеется, Россия в этом случае имеет полную возможность не возбуждать у нас вовсе уголовного преследования ввиду тяжести преступного деяния, учиненного за границей, и прямо удовлетворить предъявленное требование о выдаче.

Подобное же столкновение возможно и относительно требований нескольких иностранных государств: Германия требует выдачи какого-либо лица по поводу учиненной им там кражи, а Австрия — выдачи того же лица по поводу учиненного им в Австрии убийства. При этом условии решение должно быть поставлено в зависимость: 1) от уголовной важности предъявленных обвинений и 2) в случае их однородности — от времени предъявления требования.

3.3. Выдача собственных подданных

Совершенно иного рода вопросы относительно лица, подлежащего выдаче, вытекают из соображений не юридических, а политических, а именно вследствие подданства выдаваемого. В этом отношении возможна троякая комбинация.

Требуется выдача: 1) подданного той державы, которой предъявлено требование о выдаче, 2) подданного державы, требующей выдачи, и 3) подданного третьей державы.

Что касается первой группы лиц, то вопрос об их выдаче прошел несколько фазисов: в средние века и до XVIII столетия при выдаче не делалось никакого существенного различия между своими и чужими подданными; затем, в XVIII столетии и в особенности в XIX, и в законодательствах, и в доктрине, по-видимому, незыблемо утвердилось положение, что собственные подданные не выдаются, причем одни государства ставили это положение как одну из конституционных гарантий личности, другие видели в этом только привилегию своих подданных, от которой государство могло и отказаться. Наконец, во второй половине XIX века в литературе появились весьма сильные возражения против этого принципа, так что, например, Оксфордский съезд 1880 г. членов Института международного права принял такую резолюцию: “Между государствами, коих уголовное законодательство покоится на аналогичных основаниях и которые питают взаимное доверие к их судебным установлениям, выдача собственных подданных будет средством обеспечения правильного отправления уголовного правосудия, так как весьма желательно, чтобы подсудность всегда имела своим основанием “forum delicti commissi”.

Еще сильнее высказалось это направление на Брюссельском тюремном конгрессе 1900 г., на котором этот вопрос был включен в программу. Не только принцип выдачи собственных подданных нашел сочувствие почти во всех докладчиках, между которыми были г-да Канонико, Пессина, Rolin, но они были признаны и огромным большинством как в отделениях (в том числе Thiry, Beranger, Brusa), так и в общем собрании, принявшем форму проф. Гарсона: “Между странами, коих уголовное законодательство покоится на аналогичных основах и которые питают взаимное доверие к их судебным учреждениям, выдача подданных может быть средством обеспечения правильного отправления уголовного правосудия, так как desideratum науки — рассмотрение каждого дела в месте его учинения”.

И действительно, нельзя не сказать, что, смотря на выдачу как на институт юридический, заменяющий, в интересах права и справедливости, судимость бежавшего к нам по нашим законам, трудно найти какие-либо юридические основания в защиту такого положения, так что все соображения новейших его защитников имеют не юридический, а уголовно-политический характер.

Государство, говорят они, и его подданные находятся по отношению друг к другу во взаимном обязательстве. Если, с одной стороны, подданный обязан повиновением законам своего отечества, то последнее должно защищать его силой этих законов. Подчиняя своего подданного иностранной юрисдикции, лишая его таким образом гарантий отечественного правосудия, государство не выполнило бы своих обязанностей по отношению к нему. С другой стороны, государство не может вполне доверять чужеземному правосудию, хотя бы последнее, по своей судебной организации, и представляло все желательные в интересах подсудимого гарантии, так как все же нельзя рассчитывать на полное беспристрастие иностранных судей и ожидать, что они отнесутся к чужеземцу с тем же вниманием и снисходительностью, как к своему соотечественнику: общественное мнение скорее возмущается проступком, совершенным иностранцем, и судьям пришлось бы действовать под давлением этого мнения; защита иностранца представляется более трудной по незнанию им местного языка, обычаев; наконец, законы и учреждения различных государств находятся далеко не на одной ступени развития. Совершенно отличная уголовная процедура, жестокость наказаний, неудовлетворительность судебной организации должны побуждать государство к отказу в выдаче собственного подданного. Кроме того, с точки зрения интересов уголовного правосудия, выдача соотечественника, учинившего за границей преступление, не является безусловно необходимой: последний может быть подвергнут преследованию и суду в своем отечестве. Некоторые же защитники этого положения указывают еще и на то, что такой выдачей нарушалась бы суверенность государства, так что выдача была бы нарушением обязанностей государства по отношению к своим подданным; а немецкие писатели прибавляют, что это противоречило бы исконным германским воззрениям и коренным началам нашего современного государственного строя Германии.

На это сторонники противоположного воззрения возражают, что принцип невыдачи собственных подданных является не только лишенным основания, но даже и невыгодным для правосудия. Правильный разбор дела, всесторонняя оценка улик и доказательств, несомненно, могут быть скорее осуществлены при судимости виновного в месте совершения им преступления, а не в отстоящем от него иногда на громадное расстояние месте обнаружения преступника; в силу этих соображений, признание предпочтительной компетентности суда иностранного и, следовательно, допустимость выдачи собственных подданных является одинаково желательной и в интересах общества, и в интересах подсудимого, гарантируя справедливость приговора. Указание же на то, будто такой выдачей колеблется принцип независимости государства и разрушается право каждого гражданина судиться только по своим законам и перед судьями своей страны, едва ли может быть признано доводом, вполне убедительным. Принцип государственной суверенности был бы действительно поколеблен, если бы дело шло об ответственности за деяния, учиненные в пределах нашего государства: в случаях этого рода, конечно, обязательная передача какого-либо преступника для суда иноземному государству была бы нарушением прав территориальной власти; но о таком нарушении нет и речи в разбираемых случаях. Точно так же указание на право каждого судиться по законам своей страны несогласимо с существующими международными отношениями, так как ни один иностранец, совершивший, например, преступное деяние в России, не может требовать признания неподсудности нашим судам его поступка; государственная власть может внимательно следить за интересами своих подданных, находящихся за границей, может тщательно ограждать их от каких-либо несправедливостей — этим она, несомненно, выполняет свой долг; но из такой обязанности охраны интересов своих подданных не вытекает право на исключительную их подсудность судам отечества. В международной практике выдачи мы видим, что Англия постоянно допускала выдачу своих подданных, а между тем трудно указать другое государство, столь ревностно охранявшее принцип суверенности. Даже после того, как в последних трактатах Англия стала признавать положение о невыдаче собственных подданных, она не затруднилась выдать Австрии в 1876 г. Турвиля, обвинявшегося в убийстве своей жены, учиненном в Тироле. Североамериканские Штаты также постоянно держались системы выдачи собственных подданных, и еще в 1845 г., по поводу договора с Германией, Америка отказала включить в договор пункт о невыдаче собственных подданных.

Все же прочие возражения, приводимые защитниками невыдачи, вполне устраняются тем, что выдача собственных подданных может быть признаваема не безусловной, а условной обязанностью, так что государство может отказаться от ее выполнения или по отношению к отдельной стране, или же по отношению к каким-либо специальным преступным деяниям.

Россия во всех своих трактатах держится системы невыдачи собственных подданных; точно так же сохранено это начало и в действующем Уголовном уложении. Как говорится в объяснениях к статье 10(13), “редакционная комиссия, признавая всю справедливость соображений, приводимых против невыдачи собственных подданных, не решилась ввести его в текст ввиду того, что противоположное начало усвоено не только в наших трактатах, но и в договорах почти всех европейских государств, включая сюда даже отчасти и Англию; что, следовательно, если бы Россия и признала ныне принцип выдачи наших подданных иностранным державам, то ни по трактатам, ни по началу взаимности она не могла бы получить от других держав согласия на принятие этого принципа, а потому этим или нарушались бы начала международной равноправности, или же самое постановление, как не соответствующее нашим договорам и международным обычаям, оставалось бы мертвой буквой”.

Правило о невыдаче собственных подданных, конечно, у нас распространяется как на подданных Империи, так и на граждан Великого княжества Финляндского, как на подданных прирожденных, так и на натурализованных, но на последних, по общепринятым в международном праве воззрениям, только в том случае, если они были натурализованы до момента учинения преступного деяния, по поводу коего предъявлено требование о выдаче, как это, между прочим, выражено в постановлениях Оксфордского съезда и в большинстве новейших трактатов о выдаче.

Иногда, хотя и в виде исключения, объем выдаваемых лиц еще более расширяется; так, например, по нашим трактатам с Нидерландами, к природным жителям причисляются и те иностранцы, которые водворились в стране и, состоя в браке с туземкой, имеют от нее детей, рожденных в стране, а по договору с Данией — иностранцы, поселившиеся в стране. Несостоятельность подобного расширения вполне очевидна уже из того, что эти лица при действии, например, Уложения 1845 г. приобретали даже более прав, чем подданные: если такой иностранец убил бы в Голландии голландского подданного и бежал в Россию, то он не мог быть, согласно трактату, выдан и в то же время не мог быть наказан и в России.

По Договору нашему с Турцией 1783 г., выдача не допускалась относительно турок, бежавших в Россию и принявших христианство, или русских, бежавших в Турцию и принявших там ислам.

Вторую группу составляют подданные страны, требующей выдачи, относительно которых никаких ограничений, не зависящих от свойства их деяний, допущено быть не может.

Подобное же правило должно быть принято и относительно подданных третьей державы, хотя большинство трактатов признают выдачу этих лиц не обязательной, а факультативной, ввиду того что могут быть случаи, когда такая выдача не будет согласна с принципами права и справедливости, например когда страна, требующая выдачи, и страна, подданный которой должен быть выдан, находятся между собой в войне или в явно враждебных отношениях. Точно так же международные обычаи и трактаты в случаях этого рода требуют уведомления, а иногда и согласия страны, чей подданный выдается, прежде осуществления выдачи, так как за этой страной признается как бы право надзора и охраны ее подданных, подлежащих выдаче.

3.4. Экстрадиция в реализации принципа неотвратимости наказания

Одно из приоритетных направлений деятельности Международной организации уголовной полиции – розыск преступников. Важнейшим моментом в процессе розыска является процедура экстрадиции, то есть выдачи. Согласно сложившимся в современной юридической науке и практике представлениям, экстрадиция является правовым процессом, осуществляемым двумя или несколькими государствами в соответствии с международным правом и национальным законодательством. В результате экстрадиции одна страна передает другой лицо, осужденное или обвиненное в совершении уголовного преступления с тем, чтобы фигурант понес наказание за преступление, указанное в требовании. Сотрудники Интерпола непосредственного участия в задержаниях и экстрадициях не принимают. Однако в последнее время отдельные экстрадиции были проведены при непосредственном участии сотрудников НЦБ. За последние четыре года из-за рубежа (без стран СНГ) в Россию были выданы 94 человека, разыскивавшихся за различные преступления. В зарубежные государства из России выдано в 2000 и в 2001 годах по пять человек, в 2002 - восемь человек, в прошлом году -14 человек. Почти все упомянутые экстрадиции относятся к государствам дальнего зарубежья. Взаимодействие правоохранительных органов стран СНГ, в особенности в последние годы, опирается на их двустороннее сотрудничество, без участия Интерпола.

Помимо увеличения количества экстрадиций расширяется география нашего сотрудничества в этой области. В 2003 году впервые осуществлены экстрадиции из Франции, Нидерландов и Кипра.

Хочу особо отметить, что основанием для проверки юридических и физических лиц, подозреваемых в преступлениях (в том числе и в экономической сфере), являются наличие возбужденного уголовного дела либо оперативных данных в отношении лиц, обоснованно подозреваемых в совершении преступления, либо даже первичной информации о противоправной деятельности подозреваемых, содержащей формальные признаки состава преступления. Без согласования с Генеральной прокуратурой РФ и другими правоохранительными органами, имеющими отношение к данному уголовному делу, нельзя объявлять человека в международный розыск.

В международном розыске по инициативе правоохранительных органов России в настоящее время – 777 обвиняемых и осужденных за различные преступления. При этом 554 из них разыскиваются во всех странах, входящих в Интерпол. 209 человек разыскиваются с целью установления местонахождения. Еще ведется поиск 117 человек, считающихся без вести пропавшими. В 2003 году с использованием возможностей Интерпола за рубежом было установлено местонахождение 92 человек, разыскивавшихся правоохранительными органами России. Из них 39 были задержаны. Так, в апреле из Германии конвоем из сотрудников ГУИН Минюста России и НЦБ Интерпола в столицу доставлен находившийся длительное время в международном розыске по линии Интерпола гражданин России М., разыскиваемый ГУВД Москвы за совершение убийства. Таким образом, правосудие настигло этого преступника, как бы он ни скрывал свои следы.

После крупнейших терактов в Нью-Йорке в 2001 году в Генеральном секретариате Интерпола была создана так называемая группа “11 сентября”, в задачи которой вошла координация действий правоохранительных органов разных стран в борьбе с международным терроризмом. На основе этой группы постоянно действует Оперативно-координационный центр. Интерпол признал терроризм одной из основных угроз правопорядку во всем мире. Однако пока его борьба с этой угрозой в известной мере ограничена 3-й статьей его Устава, которая запрещает любое вмешательство в деятельность политического, военного, религиозного и расового характера. Террористы же, как правило, прикрывают свои деяния декларациями именно таких целей. В последние годы Интерпол начинает менять свою позицию и сейчас рассматривает терроризм как один из наиболее опасных видов преступности. В связи с этим в отношении террористических организаций и их членов предпринимаются такие же меры, как и к иным преступным организациям и лицам. Отправной точкой в этой работе стал список из двух десятков организаций, которые ООН признала террористическими. Получаемые НЦБ Интерпола РФ из Генерального секретариата и НЦБ Интерпола иностранных государств сообщения упреждающего характера об угрозе имеющих международную значимость преступлений террористического характера на территории Российской Федерации мы передаем в ФСБ. Понятна важность этой информации, позволяющей подчас сохранить жизни немалого числа людей. С 1995 года по инициативе Интерпола в России были объявлены в международный розыск за совершение террористических актов и участие в деятельности незаконных вооруженных формирований 120 человек.

Проблемы с экстрадицией из-за рубежа объявленных в международный розыск террористов в некотором смысле беспокоит российских сотрудников милиции и прокуратуры, конечно, ситуация с известным террористическим деятелем Ахмедом Закаевым, который благодаря поддержке определенных сил может посещать в наши дни европейские страны. Указанное лицо по инициативе России находится в международном розыске. Ссылки на законодательство той или иной страны, якобы не позволяющее выдавать этого человека российской стороне, на наш взгляд, необоснованны. Видимо, потребуется дополнительное время для консультаций со странами Западной Европы, которые до настоящего времени не до конца оценивают опасность, исходящую от идеологов терроризма, с тем, чтобы по возможности в обоюдных интересах урегулировать этот вопрос. Террористический акт в Грозном 9 мая, в результате которого погиб законно избранный Президент Чеченской Республики Ахмад Кадыров, пострадало много людей, свидетельствует о бесчеловечности действий террористов на территории Чечни, об опасности их акций для мира в регионе и безопасности граждан.

Заключение

В условиях глобализации борьба с уголовной, в первую очередь, с транснациональной организованной преступностью (ТОП) занимает все более заметное место в международной повестке дня государств. В последние годы сотрудничество на этом направлении в рамках ООН развивается особенно интенсивно. С учетом начала функционирования постоянного Международного уголовного суда можно говорить о том, что заложены основы системы международной уголовной юстиции.

Условно сотрудничество государств в борьбе с уголовной преступностью и ТОП можно подразделить на направления, из которых наиболее актуальными представляются следующие три:

1) установление со стороны государств более жесткого контроля над финансовыми потоками, включая борьбу с коррупцией и отмыванием преступных доходов (с точки зрения задействуемых механизмов к этому направлению относится и борьба с финансированием терроризма);

2) противодействие различным видам незаконного оборота (trafficking), включая незаконный оборот оружия и людей**

3) предотвращение и борьба с преступлениями в сфере высоких технологий (high-tech crimes), включая преступления в киберпространстве.

Определяющей чертой всех перечисленных выше категорий преступлений является их трансграничный характер. В отношении киберпространства традиционные представления о территориальной юрисдикции, административных границах и т.п. во многом вообще теряют смысл. В условиях глобализации транснациональная организованная преступность приобрела такие масштабы, что стала заметным фактором, влияющим на процессы устойчивого развития и экономического состояния государств (в частности, такое признание в отношении влияния коррупции содержится в ряде резолюций Генассамблеи ООН).

В то же время различного рода границы, установленные государствами – политические, административные, таможенные, тарифные, пределы юрисдикции и пр. – являются препятствием для правоохранительных органов, призванных бороться с трансграничной преступностью, в большей мере, нежели для криминалитета.

Ответы на вызов транснациональной преступности, как показывает практика, должны носить комплексный характер, их следует искать в плоскости формирования общего антикриминального политико-правового пространства, свободного от нестыковок национальных юрисдикций, громоздких процедур правовой помощи, несовершенства механизмов выдачи преступников, т.е. всех тех правовых барьеров, используя которые, криминальным элементам пока часто удается уходить от ответственности.

Особую активность на антикриминальном направлении проявляет Организация Объединенных Наций. Серьезный импульс налаживанию взаимодействия в борьбе с ТОП в многостороннем формате должна придать вступившая в силу 29 сентября 2003 года Конвенция ООН против транснациональной организованной преступности и дополняющие ее Протокол против незаконного ввоза мигрантов по суше, морю и воздуху и Протокол о предупреждении и пресечении торговли людьми, особенно женщинами и детьми, и наказании за нее (26 июня с.г. Конвенция и указанные дополняющие ее протоколы вступили в силу для Российской Федерации).

В рамках ООН антикриминальное сотрудничество государств развивается не только путем закрепления новых международных обязательств государств в многосторонних договорах, но и через согласование более высоких стандартов сотрудничества, сближение соответствующих национальных процедур и правоприменительной практики. В основном соответствующая проблематика разрабатывается по линии Генассамблеи ООН, Экономического и Социального Совета ООН, прежде всего через подотчетную ему Комиссию по предупреждению преступности и уголовному правосудию. Работа указанных органов обеспечивается Центром по международному предупреждению преступности – одним из подразделений Секретариата ООН, расположенных в Вене.

На региональном уровне также ведется работа над сближением национального законодательства государств. Ставится задача формирования в Европе общего правоохранительного пространства. Особую роль в этом процессе играет Совет Европы, в рамках которого на антикриминальном направлении действует целый ряд рабочих органов.

В региональном разрезе наибольшие сложности сопряжены с проработкой вопроса о присоединении России к Европейской конвенции СЕ о киберпреступности (2001 г.).

Большое значение имеет развитие сотрудничества в борьбе с преступностью с Европейским союзом. Созданные в ЕС механизмы (в т.ч. Европол, Евроюст, европейский ордер на арест) представляют весьма продвинутый уровень взаимодействия государств и могут служить моделью для других европейских государств и субрегиональных объединений. В ноябре 2003 года подписано Соглашение о сотрудничестве в правоохранительной области между Российской Федерацией и Европолом.

Разработанные в ЕС организационные формы антикриминального сотрудничества в наибольшей степени отвечают потребностям создания общего правоохранительного пространства, позволяют обойти ряд формально-юридических препятствий на пути повышения эффективности сотрудничества государств. В частности, единый европейский ордер на арест по сути позволяет обойти традиционную громоздкую процедуру выдачи (экстрадиции) преступников, в некоторой степени снимает проблему признания государствами решений судов другого государства.

Основными документами, регулирующими взаимодействие государств-участников СНГ в борьбе с ТОП, являются Конвенция о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейными и уголовными делам (1993 г.), Концепция взаимодействия государств-участников Содружества в борьбе с преступностью (1999 г.), Межгосударственная программа совместных мер борьбы с преступностью на период 2003-2004 гг.

Значительный объем сотрудничества базируется на межведомственных соглашениях по различным направлениям правоохранительной деятельности пограничных, таможенных и специальных служб.

Исходя из обозначенных выше тенденций можно с уверенностью прогнозировать развитие и углубление двусторонних связей в борьбе с ТОП (пока это касается в основном лишь борьбы с терроризмом и наркотиками) и, соответственно, увеличение числа заключаемых двусторонних соглашений. В настоящее время заключено 17 межправительственных договоров в этой области (в т.ч. с США, Великобританией, Францией, ФРГ, Италией, Швецией, Египтом, Израилем, Финляндией).

В стадии согласования находятся межправительственные соглашения в этой области с Мальтой, Панамой, Румынией, Чешской Республикой, Данией, Литвой, Польшей.

Подводя итоги рассмотрению проблемы выдачи преступников, следует подчеркнуть, что применение института экстрадиции не только к международным, но и к другим преступлениям говорит о том, что в развитии международного уголовного права наступил новый этап. Он связан с тем, что границы между преступлениями международными, международного характера и многими видами общеуголовной преступности становятся все более прозрачными. В то же время этот процесс не может быть оценен как поглощение международным уголовным правом внутреннего права государств, или наоборот. Различия всегда останутся. "Слияния" их быть не может. Но учитывать процессы, происходящие в мире, необходимо. Задача этих отраслей – борьба с преступностью, только разными видами и разными способами, направленными на защиту от преступных посягательств как всего международного сообщества, так и каждого человека.

Список литературы

Нормативно-правовые источники

Конституция Российской Федеpации. М., 1993.

Уголовный кодекс Российской Федеpации. М., 2004.

Конвенция о пpедотвpащении и наказании пpеступлений пpотив лиц, пользующихся междунаpодной защитой, в т.ч. дипломатических агентов от 14 декабpя 1973 г. С. 409-415.

Конвенция о пеpедаче лиц, осужденных к лишению свободы, для отбывания наказания в госудаpстве, гpажданами котоpого они являются от 19 мая 1978 г. С. 419-425.

Конвенция о дипломатических сношениях: Ратифициpована СССР 11 февpаля 1964 г. //Ведомости СССР. 1964. N 18. ст. 221.

Положение о дипломатических и консульских пpедставительствах иностpанных госудаpств на теppитоpии СССР: Утвеpждено Указом Пpезидиума Веpховного Совета СССР от 23 мая 1966 г. //Ведомости Веpховного Совета СССР. 1966. N 22. ст.38.
Литературные источники

Алиева Д. Институт экстрадиции (выдачи преступников) в международном праве. М., 2004.

Боpзенков Г.H. Hовое уголовное пpаво России: Общая часть. Учебное пособие. М., 1999.

Действие процедуры экстрадиции в Великобритании. // Аналитический еженедельник "Коммерсантъ-Власть", от 23.08.2005.

Комментаpий к Уголовному кодексу Российской Федеpации. Под pед. Hаумова А.В. М., 1999.

Комментаpий к Уголовному кодексу Российской Федеpации. Под pед. Скуpатова Ю.И. М., 1999.

Монография Бернара, т. II, глава 3.

Нюрнбергский процесс, Сборник материалов, 3 изд, М., 1955.

Полторак А. И., Нюрнбергский эпилог, М., 1965.

Рагинский М., Розенблит С, Международный процесс главных японских военных преступников в Токио, М., 1950.

Российская Федерация и международное сотрудничество
в борьбе с уголовной преступностью. Издание Министерства иностранных дел Российской Федерации. 06-08-2004.

Солодкин И.И. Кpаткие очеpки по истоpии pоссийского уголовного пpава. Ленингpад, 1961.

Таганцев Н.С. Уголовное право (Общая часть). Часть 1. По изданию 1902 года. М., 2003.

Талалаев А. Н. Международные договоры в современном мире. М., 1973, с. 181.

Уголовное пpаво Российской Федеpации. Общая часть. Под pед. Hаумова А.В. М., 1996.

Уголовное пpаво Российской Федеpации. Общая часть. Под pед. Здpавомыслова Б.В. М., 1996.

Шаpгоpодский М.Д. Уголовный закон. М., 1948.

Штиглиц А. Исследование о выдаче преступников. СПб., 1882, с. 41—45; Shearer I. A. Extradition in International Law. Manchester, 1971, p. 167—184.

Якубов А. Пpизнаки состава пpеступления и обpатная сила уголовного закона //Законность. 2004. N 5.
[/sms]