Дионисий (ок. 1440 — между 1502 и 1508)

Крупнейший живописец Древней Руси. О нем шла молва как о «живописце хитром и преизящном».

 

Благодаря рано проявившемуся таланту и стараниям высоких покровителей, успех сопутствовал Диони­сию от поры начинаний до последних лет жизни. Его заказчики были все особы высокопоставленные, церковные иерархи, сам великий князь. Дионисий не был монахом, как многие иконо­писцы, он жил «в миру» и, если верить современникам, не чу­ждался мирских соблазнов и не особенно рьяно соблюдал по­сты. Подрядился он как-то в Пафнутьево-Боровский монастырь работать. Устав там был строгий, и чтобы братии соблазну не было, игумен Пафнутий такой уговор положил: захочет Диони­сий со своими живописцами вкушать «яства и пития мирские», в обитель сего не приносить, а есть рядом село, там пусть и ско­ромятся. Поначалу все шло, как договорились. Но, верно, село не столь уж близко было. Или, может, работе конец был виден, времени зря терять не хотелось. Нарушил мастер запрет старца Пафнутия, принес в монастырь запретные яства. Весело сели за стол художники, положил Дионисий каждому сотрапезнику «ходила агнче (бараньей ноги) с яйцы учинено». Сам первый за еду принялся. Да не успел до рта кусок донести, видит в яйцах черви закопошились. От отвращения и страха напала на Дио­нисия чесотка. А он пальцем пошевелить не может, сидит как в столбняке. Кончилась пирушка довольно бесславно: пришлось звать Пафнутия, каяться, что ослушался, согрешил... И лишь когда отпустил художнику вину праведный старец, как рукой сняла с него «недуг лют».

 

История приводится в житии Паф­нутия Боровского как один из примеров проявления его чудес­ной силы. Но рассказ этот — яркое свидетельство жизнелюбия Дионисия. Сколь же ценили его мастера, если смотрели сквозь пальцы на то, как нарушает строгость церковных уставов. По словам летописца, Дионисий — мастер на редкость плодови­тый. Но из бесчисленных его работ время сохранило три дос­товерных иконы (на двух художник проставил свое имя) и великолепные росписи Рождественской церкви Ферапонтова монастыря близ города Кириллова Вологодской области. Они сделаны были им уже на склоне лет, в 1500-1502 гг., при уча­стии сыновей Феодосия и Владимира. Для искусства Дионисия характерны черты особой нарядности, изысканности, торженности. Образы, созданные им, полны нравственного бла-^одства, внутренней чистоты, светлой радости, мягкости и Душевности.

 

Красочная гамма росписи церкви Рождества Богородицы в ферапонтовом монастыре светлая, нежная, радостная и много­цветная, объединенная густо-лазоревым фоном. Росписи вы­полнены местными лазоревыми красками.

 

Сцены полны лиризма и поэзии. То тут, то там проступают в них черты живого наблюдения, правдивые жизненные де­тали. Хороши, например, фигура мамки, качающей колыбель с новорожденной Марией, или беседующие Иоаким и Анна, счастливый отец, держащий ручку младенца, Анна, нежно прижимающая к себе долгожданное дитя и заботливым же­стом поправляющая пеленку. Другие сюжеты — чудеса Хри­ста, евангельские притчи — встречались в древнерусской живописи редко и лишь с Дионисием прочно вошли в ее посто­янный обиход. Несомненно, тут сказался личный вкус худож­ника, охотно изображавшего сцены пиров и любовно выписы­вавшего златотканые с жемчугом одежды.

 

Дионисий был любимым художником великого князя Мо­сковского и «господаря всея Руси» Ивана III. Это и понятно: удлиненные, спокойные лица, пышные одежды, обилие празд­ничных сцен, светлые краски придают произведениям Диони­сия оттенок парадной торжественности и аристократизма. Та­кое искусство и требовалось тогда Московскому государству, вступавшему в период блистательного политического и худо­жественного расцвета.