Даниил Иванович Ювачев (1905-1942)

Известный как Даниил Хармс, — поэт и драматург. Свой псевдоним он придумал еще в школе и варьировал его с поразительной изобретательностью, иногда даже в подписи под одной рукописью: Хармс, Хормс, qapMC, Хаармс, Шардам, Хармс-Дандан и т. д. Дело в том, что полагал, что неизменное имя приносит несчастье. «Вчера папа сказал мне, что, пока я буду Хармс, меня будут преследовать нужды - Даниил Чармс. 23 декабря 1936 года».

 

Даниил Хармс — признанный гений чудачества, мастер эпатажа и непредсказуемый сумасброд. Ему мало было обык­новенного существования, он фантазировал, придумывал, во­ображал.

 

Чего только не умел делать Даниил Хармс! Он писал стихи, искусно играл на бильярде, умел ходить по перилам балкона на последнем этаже Ленинградского Дома книги, любил изо­бретать игры, мог изобразить муху в тот момент, когда она раз­мышляет, куда бы ей полететь, умел писать заумные стихи, философские трактаты и комедийные репризы для цирка.

 

Даниил Хармс обожал разыгрывать людей, и сам не оби­жался на розыгрыши. О многих таких смешных историях вспоминала подруга Даниила Хармса художница Алиса Порет. Однажды Хармс и Алиса пошли в консерваторию на концерт. Предварительно Хармс заглянул в артистическую,—якобы он потерял билет и попросил профессора N дать ему записку или пропуск. Пока тот писал, Хармс ловко опустил ему лед в кар­ман сюртука и с бесконечными поклонами, извинениями и ре­верансами ушел... Профессор дирижировал оркестром. «Сперва началось «кап-кап-кап», медленно, потом быстрее, потом побе­жал ручеек... и в первых рядах началось беспокойство...»

 

В1927 г. Даниил Хармс вошел в группу поэтов под названием ОБЭРИУ, составленное из начальных букв следующих элемен­тов: ОБ — объединение, ЭР — реальное, И — искусство. У — по­тому что все кончается на «У».

 

Обэриуты — молодые, веселые люди — по-детски озор­ничали, сознательно эпатируя окружающих. Публичные вы­ступления, свои стихи, собственную жизнь они превращали в театр, цирк, балаган. Их игровые, выходящие за рамки игры тексты построены так, чтобы шокировать читателя или слу­шателя, произвести некоторый сдвиг в его сознании. В ход шли чудеса, внезапные превращения, словесные игры — «фо­кусы»:

 

Из-под комода ехал всадник,

Лицом красивый, как молитва.

Он с малолетства был проказник —

Ему подруга бритва.

Числа не помня своего,

Держал он курицу в зубах.

Иван Матвеевича свело,

Загнав печенку меж рубах.

А Софья Павловна строга,

Сидела, выставив затылок, —

Оттуда выросли рога

И сто четырнадцать бутылок.

 

Игровое начало и неистощимая фантазия, отличающие сти­хотворения Хармса, привлекли внимание С.Я. Маршака, редак­тировавшего детские журналы. Он решил начать сотрудниче­ство с ОБЭРИУтами. «Самое большое, чего я мог ждать от них вначале, это участие в создании тех перевертышей, скорогово­рок, припевок, которые так нужны в детской поэзии. Но все они оказались способными на гораздо большее», — писал Маршак.

 

Стихи ОБЭРИУтов не понадобились окололитературной пу­блике тех лет. Критика видела только формальную эксцентрич­ность, содержания не замечала. Поэты казались людьми опас­ными и ненадежными. В1931 г. несколько человек, в том числе Даниил Хармс, были арестованы и сосланы на год в Курск. За­тем были повторный арест и смерть в тюрьме.

 

Хармсу свыше было дано предвидение своей судьбы. В 1939 г. он пишет повесть «Старуха». В ней есть ощущение гря­дущей катастрофы. Конца всего. Совсем немного осталось до ареста Хармса. «Старуха» — своего рода итог. Большая черта под творчеством Хармса с'подписью автора. Герой повести — писатель. В его голове созрел гениальный рассказ о чудот­ворце, который за всю свою жизнь так и не совершил ни одного чуда. «Он знает, что он чудотворец и может сотворить любое чудо, но он этого не делает». Но герой живет в постоянном ожи­дании чуда. «Неужели чудес не бывает?!» — восклицает он, на­деясь, что все, что происходит с ним, всего лишь дурной сон. С развитием повести все сильнее укрепляется мысль, что чудо невозможно, потому что «... мир заселен злом и чудо — как до­бро, свет—и не нужно вовсе? Оно ничего не изменит». Поэтому и не сотворил чудотворец ни одного чуда.

 

Алиса Порет вспоминает: «Даниил Иванович был очень су-еверен. У него были на все приметы, дурные цифры, счастли­вые предзнаменования. Он выходил из трамвая, если на билете была цифра 6, или возвращался домой, встретив горбуна. Че­ловек с веснушками означал удачу... У нас в доме у всех близ­ких друзей были свои чашки. Даниил Иванович пил только да так называемой «петровской» чашки, зеленой с золотом и крупными цветами. Однажды я вынула ее из шкафа, и она на глазах у всех прыгнула с блюдца на пол. Даниил Иванович не­медленно ушел, мрачно сказав мне в прихожей: «Ужасная при­мета. Это конец». Так оно и было»

 

Жизнь Даниила Хармса оборвалась в Ленинграде в начале февраля 1942 г., в роковом для русских поэтов возрасте трид­цати семи лет.

 

Молодой талантливый человек скрылся за тюремными во­ротами навсегда.

 

Из дома вышел человек

С дубинкой и мешком

И в дальний путь

Отправился пешком.

Он шел все прямо и вперед,

И все вперед глядя.

Не спал, не пил,

Не пил, не спал,

Не спал, не пил, не ел.

И вот однажды на заре

Вошел он в темный лес,

И с той поры,

И с той поры,

И с той поры исчез.