Сочинение"«Революцией мобилизованный и призванный...» (По творчеству В.В. Маяковского)"

1925 год. Технологический институт в Москве. Перед вхо­дом — толпа. Все спрашивают: «Нет ли лишнего билетика?» Огромный зал набит до отказа. Лишь в партере, в первых ря­дах, забронированных начальством, есть свободные места — «сиятельные господа» задерживаются. На сцену выходит Ма­яковский. Огромный, в своей знаменитой желтой кофте. Он оглядывает зал и делает широкий жест в сторону перепол­ненной галерки:

 

[sms]— Эй, молодежь, сыпьте сюда, есть свободные места.

 

«Молодежь», сметая контролеров, заполняет «господские» места.

 

Вечер поэзии! Вечер культурного обмена между поэтом и его поклонниками...

 

 

Если применить нынешние термины, то рейтинг Маяков­ского среди населения был очень высоким. И когда неожи­данное самоубийство Есенина повлекло череду подражатель­ных смертей, именно Маяковский своим авторитетом прервал эту кошмарную моду на добровольный уход из жизни. Он сделал это достаточно деликатно, не уМаляя талант Есенина (хотя при жизни посмеивался над сентиментальной тематикой Сергея), отрицая сплетни и грязные намеки на причину смерти. Критики бормочут:

 

— Этому вина...

То да сё...

А главное,

 Что смычки мало,

 В результате

 Много пива и вина...

 

...Осуществись такая бредь,

На себя бы

Раньше наложили руки.

 Лучше уж

От водки умереть,

Чем от скуки!

 

В этом стихотворении поэт отчетливо высказал свое идео­логическое кредо:

 

Для веселия

Планета наша

Мало оборудована,

 Надо

 Вырвать

Радость

У грядущих дней.

 

. Использовал в последних строках перифраз есенинского посмертного стихотворения:

 

В этой жизни

 Помереть

 Не трудно.

Сделать жизнь

 Значительно трудней.

 

Раздумья о месте поэта в человеческом обществе, о пред­назначении поэта — частая тема в творчестве Маяковского. О себе он всегда говорил конкретно: «Я хочу, чтоб к штыку приравняли перо», «Я — ассенизатор и водовоз, революцией мобилизованный и призванный», «...я подниму, как больше-вицкий партбилет, все сто томов моих партийных книжек».

 

Начав с талантливых, несколько абстрактных стихов, поэт очень быстро перешел к конкретизации своего творчества. Он был уверен, что в это тяжелое время периода построения ново­го общества его талант надо поставить на служение этому стро­ительству. Ради этой благородной цели Маяковский не стеснял­ся «сам себя усмирять (усмирял), становясь на горло собствен­ной песне». Он много времени отдает пропагандистским «Окнам РОСТА», не брезгует писать рекламные и агитационные стишки. «Нигде кроме, как в Моссельпроме», «Воду пейте оную только кипяченую». Некоторые его стихи носят почти газетную, публи­цистическую направленность: «Маруся отравилась», «Нашему юношеству», «Общее руководство для начинающих подхалимов», «Рассказ Хренова о Кузнецкстрое и о людях Кузнецка...».

 

В обращении к финиспектору Маяковский лаконично фор­мулирует трудность поэтического ремесла:

 

И там же Маяковский высказывает тезис, который лапидар­но характеризует общую сущность поэзии: «Поэзия — вся! — езда в незнаемое». Потрясающая точность формулировки. Именно в незнаемое, неведомое. Поэт — нерв и совесть эпо­хи. Он в долгу «перед Бродвейской лампионией, перед вами, багдадские небеса, перед Красной Армией, перед вишнями Японии, перед всем, про что не успел написать».

 

 Свой долг Владимир Маяковский выплатил сполна. И не его вина, что коммунистические идеалы, которым он покло­нялся, оказались искаженными в грязных лапах нечестных и корыстных правителей. Он шагнул в смерть, но одновременно он шагнул в будущее. Ритмично и широко, как в «Левом мар­ше», прошел он через годы и гордо встал на площади его имени. Там, где часто собираются самые искренние поэты.[/sms]