Сочинение"Александр Блок и революция. (Поэма «Двенадцать»)"

Блок встретил революцию восторженно и упоенно. Близкий ему человек писал: «Он ходил молодой, веселый.  Сияющими глазами». В числе очень немногих  художественной и научной интеллигенции поэт  же заявил о своей готовности сотрудничать с большеми с молодой Советской властью. Отвечая на анкету одной буржуазных газет «Может ли интеллигенция работать с большевиками?», он, единственный из участников анкеты, ответил: «Может и обязана». Когда буквально через несколь­ко дней после октябрьского переворота ВЦИК, только что созданный на Втором съезде Советов, пригласил в Смольный петроградских писателей, художников, театральных деятелей, на призыв откликнулось всего несколько человек, и среди них был Александр Блок.

 

[sms]В пламенной статье «Интеллигенция и Революция», напи­санной вскоре после Октября, Блок восклицал: «Что же за­думано? Переделать все. Устроить так, чтобы все стало но­вым, чтобы лживая, грязная, скучная, безобразная наша жизнь стала справедливой, чистой, веселой и прекрасной жизнью... Всем телом, всем сердцем, всем сознанием — слушайте Революцию».

 

Сам он весь обратился в слух — и обрел в музыке Ок­тябрьской революции источник нового вдохновения. В янва­ре 1918 года он создал поэму «Двенадцать». Закончив ее, он, обычно беспощадно строгий к себе, записал в дневнике: «Се­годня я — гений».

 

В «Двенадцати» Блок с величайшей страстью и громад­ным мастерством запечатлел открывшийся ему в романтичес­ких метелях и пожарах образ новой, свободной, революцион­ной родины. Верный своим исконным представлениям о «Рос­сии-буре», поэт понял и принял революцию как стихийный, неудержимый «мировой пожар», в очистительном огне кото­рого должен испепелиться весь старый мир без остатка.

 

Такое понимание Октябрьской революции обусловило как сильные, так и слабые стороны поэмы «Двенадцать». В ней гениально передана оглушившая поэта музыка крушения ста­рого мира. Разумное же, созидательное, творческое начало пролетарской революции, реальное содержание ее социалис­тической программы не получили в поэме достаточно полного и ясного отражения.

 

Поистине великолепен найденный Блоком сильный, сме­лый, свежий образ рухнувшего мира:

 

Стоит буржуй, как пес голодный.

Стоит безмолвный, как вопрос.

 И старый мир, как пес безродный.

Стоит за ним, поджавши хвост.

 

Замечателен сжатостью и энергией своего выражения про. возглашенный Блоком чеканный лозунг (сразу же попавший на плакаты):

 

 Революционный держите шаг!

Неугомонный не дремлет враг!

 

Но в героях поэмы — двенадцати красногвардейцах, вы­шедших на смертный бой во имя революции, — как они изоб­ражены Блоком, больше от анархической вольницы (тоже принимавшей участие в октябрьских событиях), нежели от авангарда рабочего класса, который под руководством партии большевиков обеспечил победу пролетарской революции. Однако из этого не следует делать вывод, что Блок чего-то недопонял или недоглядел. У него был свой замысел: пока­зать, как вырвавшаяся на простор народная «буйная воля» обретает в революции путь и цель.

 

 Доверив «двенадцати» дело исторического возмездия над старым миром, Блок ни в малейшей мере не хотел взять под сомнение искренность и силу революционного порыва своих буйных героев. Вопреки темным и слепым страстям, которые гнездятся в этих людях как наследие рабского прошлого (в этом смысл эпизода с убийством Петрухой Кати), героика революции, борьба за великую цель поднимают их на высоту нравственного и исторического подвига. Такова была мысль Блока, художественно выраженная в «Двенадцати». Для него эти люди были героями революции, и он воздал им честь и славу — таким, какими их увидел.

 

Ясным и убедительным для первых читателей и слушате­лей «Двенадцати» оказался в поэме образ Христа, возглав­ляющего с красным флагом в руках победный марш красно­гвардейцев (хотя многие идеологи коммунистов этот образ осуждали). Блок исходил при этом из собственных пред­ставлений о раннем христианстве как бунтарской силе, со­крушившей в свое время старый языческий мир. Для Блока образ Христа — олицетворение новой всемирной и всечело­веческой религии — служил символом всеобщего обновле­ния жизни и в таком значении появился в финале «Двенад- знаменуя идею того нового мира, во имя которого 'поэмы творят свое историческое возмездие над сила мира старого.

 

Блок признавал, что впереди красногвардейцев должен был кто-то «другой», но не мог найти иного образа такого "^масштаба в том арсенале художественно-исторических  азов которым владел. Но каковы бы ни были намерения ° Рта образ Христа все же вносит известный диссонанс в «прощенную революционную музыку поэмы. Таким образом, октябрьская поэма Блока — произведе-ие не свободное от серьезных противоречий.

 

Но большое искусство живет не отразившимися в нем противоречиями сознания художника, а той правдой, которую он сказал (не мог не сказать!) людям.

 

В «Двенадцати» главное, основное и решающее, конечно, не идеалистическое заблуждение Блока, а его ясная вера в правоту народного дела, не его ограниченное представление о реальных движущих силах и конкретных задачах пролетарс­кой революции, а тот высокий революционно-романтический пафос, которым всецело проникнута поэма. «Вдаль идут дер­жавным шагом...» — сказано о ее героях. Именно вдаль — то есть в далекое будущее, и именно державным шагом — то есть как новые хозяева жизни. Это и есть идейный центр по­эмы. А то, каким это «будущее» окажется, поэт знать не мог.

 

Печать бурного революционного времени лежит на стиле и языке «Двенадцати». В самих ритмах и интонациях поэмы, в напряженности и прерывистости ее стихового темпа отозвал­ся шум крушения старого мира. Новое содержание потребо­вало и новой стихотворной формы, и Блок, резко изменив свою обычную творческую манеру, обратился в «Двенадца­ти» к народным, песенно-частушечным формам стиха, к жи­вой, грубоватой разговорной речи петроградской улицы тех революционных дней, к языку лозунгов и прокламаций.

 

Александр Блок мечтал о том, что будущий его читатель («юноша веселый») простит ему «угрюмство» и увидит в его поэзии торжество добра, света и свободы, что он сумеет по­черпнуть в его стихах «о будущем» силы для жизни:

 

...есть ответ в моих стихах тревожных:

 Их тайный жар тебе поможет жить.

 

Так и случилось. Как все истинно великое и прекрасное в искусстве, поэзия Блока с ее правдой, искренностью, тайным Жаром и магической музыкой помогает и всегда будет помо­гать людям жить, любить, творить и бороться.[/sms]