Сочинение"Новаторство драматургии А.П. Чехова"

Чехова принято называть «Шекспиром XX века». Действительно, его драматургия, подобно шекспировской, сыграла в истории миро­вой драмы огромную поворотную роль. Родившаяся в России на ру­беже нового столетия, она сложилась в такую новаторскую художе­ственную систему, которая определила собой пути будущего разви­тия драматургии и театра всего мира.

 

[sms]Разумеется, новаторство драматургии Чехова было подготовле­но поисками и открытиями его великих предшественников, драма­тическими произведениями Пушкина и Гоголя, Островского и Тур­генева, на добрую, крепкую традицию которых он и опирался. Но именно пьесы Чехова произвели подлинный переворот в театраль­ном мышлении своего времени. Его вступление в сферу драматур­гии обозначило новую точку отсчета в истории русской художе­ственной культуры.

 

К концу XIX века русская драматургия находилась в состоянии едва ли не плачевном. Под пером ремесленных сочинителей некогда высокие традиции драмы выродились в рутинные штампы, преврати­лись в омертвевшие каноны. Сцена слишком заметно удалилась от жизни. В ту пору, когда великими творениями Толстого и Достоевс­кого русская проза была поднята на невиданную высоту, русская драма влачила жалкое существование. Преодолеть этот разрыв меж­ду прозой и драматургией, между литературой и театром и суждено было не кому иному, как Чехову. Его усилиями русская сцена была поднята на уровень великой русской литературы, на уровень Толсто­го и Достоевского

 

В чем же состояло открытие Чехова-драматурга? Прежде всего в том, что он вернул драму к самой жизни. Современникам недаром казалось, что он попросту предложил для сцены кратко написанные большие романы. Его пьесы поражали непривычной повествователь-ностью, реалистической обстоятельностью своей манеры. Эта мане­ра не была случайна. Чехов был убежден, что драма не может быть достоянием лишь выдающихся, исключительных личностей, плацдар­мом только грандиозных событий. Он хотел открыть драматизм са­мой обыкновенной каждодневной действительности. Вот ради того, чтобы дать доступ драматизму повседневности, Чехову и пришлось порушить все устаревшие, крепко укоренившиеся драматургические каноны.

 

«Пусть на сцене все будет так же просто и так же вместе с тем сложно, как в жизни: люди обедают, только обедают, а в это время слагается их счастье и разбиваются их жизни», — говорил Чехов, выводя формулу новой драмы. И стал писать пьесы, в которых было схвачено естественное течение будничной жизни, как будто начисто лишенное ярких событий, сильных характеров, острых конфликтов. Но под верхним слоем обыденности, в непредвзятой, словно бы слу­чайно зачерпнутой повседневности, где люди «только обедали», он обнаруживал неожиданный драматизм, «слагающий их счастье и разбивающий их жизни». 

 

Глубоко скрытый в подводном течении жизни драматизм повсед­невности и был первым важнейшим открытием писателя. Открытие это потребовало пересмотра прежней концепции характеров, соот­ношения героя и среды, иного построения сюжета и конфликта, дру­гой функции событий, ломки привычных представлений о драмати­ческом действии, его завязке, кульминации и развязке, о назначении слова и молчания, жеста и взгляда. Словом, вся драматургическая структура сверху донизу подверглась полному пересозданию.

 

Чехов высмеивал власть обыденщины над человеком, показывал, как в пошлой среде мельчает, искажается любое человеческое чув­ство, как торжественный ритуал (похороны, свадьба, юбилей) пре­вращается в абсурд, как будни убивают праздники. Обнаруживая пошлость в каждой клеточке быта, Чехов соединял веселую издевку с добрым юмором. Он смеялся над человеческой несуразностью, но смехом не убивал самого человека. В мирных буднях он видел не только угрозу, но и защиту, ценил житейский уют, тепло очага, спа­сительную силу земного притяжения. Жанр водевиля тяготел к тра­гифарсу и трагикомедии. Наверное, поэтому его шутливые истории таили в себе мотив человечности, понимания и сочувствия.[/sms]