Сочинение "Герои «Капитанской дочки»"

Весь черный народ был за Пугачева...

 Одно дворянство было открытым образом на стороне правительства...

                                                                                             А. Пушкин

 

 В 30-е годы XIX века в связи с резко усилившимися крестьянскими волнениями, в которых современники готовы были видеть начало «но­вой пугачевщины», Пушкин настойчиво обращался к теме крестьянс­кого восстания. Этой темы он касался в планах продолжения «Исто­рии села Горюхина», видное место занимала она в «Дубровском».

 

И во весь рост эта проблема встала в последнем большом закон­ченном творении Пушкина «Капитанская дочка».

 

[sms]Задумав повесть-роман из времен крестьянской войны, Пушкин отправился в те места, где происходили события, — в Оренбургские степи, в Поволжье, знакомился с природой и бытом края, осматри­вал поля сражений, расспрашивал стариков очевидцев, собирал изу­стные рассказы и предания о Пугачеве. По добытым им архивным материалам и первоисточникам он тщательно и пытливо изучал инте­ресующую его эпоху. О серьезности и основательности этого изуче­ния свидетельствует специально-исторический труд, предварительно осуществленный Пушкиным и имевший для своего времени важное научное значение, — «История Пугачева», названная по требованию Николая I «Историей пугачевского бунта». И только после того, как исторический материал был Пушкиным совершенно освоен, а «Исто­рия» написана и опубликована, он приступил к реализации издавна вынашиваемого замысла своего романа. В «Капитанской дочке» соб­ственно исторический материал нигде не разрывает художественной ткани повествования, полностью творчески переплавлен. Как ни в одном другом произведении Пушкина, особенно видное место в «Ка­питанской дочке» отведено народу. В сюжет не только введено боль­шое количество персонажей из народа (их примерно столько же, сколько дворянских), но многие из них развернуты в исключительно яркие, полновесные художественные образы. Это прежде всего об­разы Пугачева и Савельича.

 

Пушкинский Савельич наивно убежден, что крепостные крестьяне существуют лишь для того, чтобы всю жизнь работать на своих гос­под. Но его преданность господам далека от рабской приниженности. В ответ на грубые, несправедливые упреки барина Савельич пишет ему: «...я не старый пес, а верный ваш слуга, господских приказаний слушаюсь и усердно вам всегда служил и дожил до седых волос». Большое внутреннее благородство, душевное богатство натуры пол­ностью раскрываются в совершенно бескорыстной и глубоко человеч­ной привязанности бедного, одинокого старика к своему питомцу. "Са­вельич — чудо! Это лицо самое трагическое, то есть которого больше всего жаль в повести», — писал Пушкину В.Ф. Одоевский.

 

Еще большим «чудом» можно считать образ Пугачева. Образ вож­дя народного восстания предстает в романе Пушкина во всей его су­ровой социально-исторической реальности. Пугачев беспощаден к сво­им классовым врагам, к тем, кто не хочет признавать законности его власти. Но он прав, обращаясь к Гриневу; «Ты видишь, что я не такой еще кровопийца, как говорит обо мне ваша братья». Действительно, ему в высшей степени присуще чувство справедливости. Как богатырь русского былинного эпоса, он вступается за всех слабых, обездолен­ных. «Кто из моих людей смеет обижать сироту?» — грозно вопроша­ет он. Пугачев способен на признательность, памятлив на добро. И все это отнюдь не поэтический вымысел. Именно таким предстает он в дошедших до нас и в значительной мере, несомненно, известных Пуш­кину народных песнях, преданиях, сказах. В то же время Пушкин осо­бенно ярко показал в Пугачеве те черты «смелости и смышлености», которые считал характерными для русского крестьянина и вообще для русского человека. Его Пугачев отличается широтой и размахом натуры («Казнить так казнить, жаловать так жаловать: таков мой обы­чай»), вольным и мятежным духом, героической удалью и отвагой.

 

В период работы над «Историей Пугачева» и «Капитанской доч­кой» Пушкин много размышлял над проблемой народного, крестьян­ского восстания. С этим связаны его раздумья о личности и творче­стве Радищева. В противоположность Радищеву Пушкин не верил в целесообразность крестьянского восстания, возможность его успеха. Устами Гринева он называет его «бунтом бессмысленным и беспощад­ным». Тем значительнее пушкинский образ Пугачева, в котором вмес­то исчадия зла перед читателем предстало яркое воплощение многих замечательных черт русского национального характера.

 

 В окончательной редакции романа на сторону Пугачева переходит не противник знати, а типичный, беспринципный представитель ее Швабрин. «Старинный» дворянин Гринев, воспитанный в наиболее симпатичных Пушкину традициях своего класса, сберег собственную, честь незапятнанной. Вместе с тем Гринев оказался тесно связанным с Пугачевым не только силой обстоятельств, но и взаимной симпатией. Разрешить на таком пути антагонизм между двумя классами, конечно, тоже было немыслимо. Но из всех возможных иллюзий данная, осно­ванная на «уважении к человеку как человеку», в чем Белинский ви­дел существо пушкинского гуманизма, несомненно являлась самой высокой и благородной, открывавшей наибольший просвет в буду­щее, в мир иных, подлинно человеческих отношений между людьми. [/sms]