Падение влияния Лжедмитрия II

Владения Лжедмитрия II стремительно сокращались. Его люди сдавали город за городом. Неудачи посеяли раздор в Ту­шинском лагере. Боярская дума «вора» раскололась. Одни ее члены затеяли тайные перегово­ры с Шуйским, другие искали спасения в лагере интер­вентов под Смоленском.

 

Ландскнехты не прочь были вернуться на королев­скую службу. Помехой им была лишь их алчность. По их расчетам, Лжедмитрий II задолжал им от 4 до 7 мил­лионов рублей, невообразимо большую сумму. Наемное воинство и слышать не желало об отказе от «заслужен­ных» миллионов.

 

В конце 1609 г. самозванец вместе с Мариной уныло наблюдал из окошка своей избы за своим «рыцарством», торжественно встречавшим послов Сигизмунда III. Послы не удостоили царька даже визи­том вежливости. Тушинские ротмистры и шляхта утверждали, будто они, служа «Дмитрию», служили Сигизмунду, отстаивали его интересы в войне с Россией. Поэтому они требовали, чтобы королевская казна опла­тила их «труды», и тогда они немедленно отправятся в лагерь под Смоленск. Сигизмунд не имел лишних миллионов в казне, и переговоры зашли в тупик. Если что-нибудь и спасло на время царька, так это его долги.

 

Лжедмитрий не знал, на что решиться. Среди общей измены он вспомнил о своем давнем покровителе пане Меховецком. Пана тайно вызвали во дворец, и он долго беседовал с глазу на глаз с самозванцем. Узнав об этом, Ружинский пришел в бешенство. Он ворвался в царские покои и зарубил Меховецкого на глазах у перепуганного «государя». На другой день Лжедмитрий пытался обжаловать действия гетмана перед войском. Но Ружинский пригрозил, что велит обезглавить и самого царька. Тогда Лжедмитрий призвал к себе другого бла­годетеля — Адама Вишневецкого. Друзья заперлись в избе и запили горькую. Но Ружинский положил конец затянувшейся попойке. Он выставил дверь и стал бить палкой пьяного пана Адама, пока палка не сломалась в его руке. Мигом протрезвевший самозванец спрятал­ся в клети подле дворца.

 

Дела в Тушинском лагере шли вкривь и вкось. Ру­жинский не в силах был держать свое воинство в пови­новении. Чувствуя приближение конца, он что ни день напивался допьяна. Гетман и прежде не церемонился с царьком. Теперь он обращался с ним как с ненужным хламом. Лжедмитрию перестали давать лошадей и вос­претили прогулки. Однако ему удалось обмануть бди­тельность стражи.

 

Население предместий тушинской столицы продол­жало верить в справедливое дело «Дмитрия». Оно укры­ло царька, когда тому удалось покинуть дворец. Наем­ники несли усиленные караулы на заставах, окружавших лагерь со всех сторон. Вечером к южной заставе подъе­хали казаки с телегой, груженной тесом. Не усмотрев ничего подозрительного, солдаты пропустили их. Они не знали, что на дне повозки лежал, съежившись в комок, московский «самодержец». Он был завален дранкой, поверх которой сидел дюжий казак.