На ярмарку в Алма-Ату приехали сотни ремесленников и покупателей

Ежегодно на ярмарку в Алма-Ату свозят свои товары ремесленники из всех соседних с Казахстаном государств и съезжаются сотни покупателей. Главные критерии для всех товаров на этой ярмарке — экологически чистый продукт и хэнд-мэйд, то есть сделанное вручную.

 

Об особенностях этнического шопинга — корреспондент НТВ Санджар Хамидов.

Большинство изделий ремесленников из Центральной Азии, представленных на ярмарке в Алма-Ате, все-таки носят декоративный характер. Однако есть вполне функциональные вещи, такие как шелковый халат, керамическая посуда, охотничий нож или туркменская папаха. Именно эти вещи сегодня жители Центральной Азии используют в повседневной жизни.

Музыкальные инструменты, ковры, игрушки для детей, одежда, скатерти и постельное белье — все здесь сделано вручную, из натуральных материалов.

Вирджиния Морган, супруга стресса: «Нам нравится здесь покупать, и тут всегда очень хорошее качество изделий. У нас на столе лежит очень красивое сезоне, которое мы в свое время купили».

Особое внимание посетителей приковано к ювелирным изделиям. Среди ширпотреба можно найти эксклюзивные работы, авторы которых имеют сертификат ЮНЕСКО.

Потомственный художник, ювелир по металлу Амангельды Мукажанов один из первых получил мировое признание. Живет он в Алма-Ате, но каждое утро приезжает в предгорья хребта Алатау, чтобы творить.

Каждая работа — это сюжет из жизни древних казахов-кочевников. Так, на серебряном браслете изображена свадьба юноши и девушки, а есть еще и абстракция под названием «Воин».

Но гордостью, по словам художника, является браслет-оберег «Светлый путь», сделанный из серебра, инкрустированного бирюзой и лазуритом. Как ни странно, в центре композиции кусок овечьей лопатки — главный шаманский атрибут.

«Бирюза олицетворяет день, светлое небо, а лазурит — темное звездное небо. И деление это от Бога идет — день и ночь, черное и белое, зло и добро», — говорит мастер.

На Востоке говорят, что пока в мире жива хоть одна женщина, ювелир без хлеба не останется.