Пространственная ориентация охотничьих народов Севера

Многие путешественники, миссионеры, исследователи, изыскательские экспедиции и партии прибегали к услугам местных проводников, которые днями, неделями, а иногда и месяцами вели их в нужном направлении. Авторы в своих описаниях выражают удивление по поводу их способности к пространственной ориентации, которая позволяет без карт и компаса безошибочно продвигаться вперед или возвращаться назад - безотносительно к тому, тайга это, тундра или пустыня. Однако этот феномен специально не изучен, поэтому в лучшем случае мы имеем дело с беглым описанием каких-либо событий.

 

Л.Леви-Брюль, выбрав соответствующие места из работ известных европейских путешественников (Фон-ден-Штейнен, Ливингстон и др.), пришел к выводу о непосредственной связи топографической памяти (так называли эту способность путешественники) с особенностью мышления первобытных народов. К особенностям мышления Леви-Брюль относит память вообще, которая развивается в условиях отсутствия письменности. Однако Леви-Брюль обосновывает свои выводы, игнорируя чрезвычайно важное обстоятельство: сообщения путешественников и их мнения были иногда взаимоисключающими. В одном случае, например, речь идет о том, что аборигены запоминают только после увиденного; в другом утверждается обратное: ребенок, который не выходит за пределы своей деревни, ориентируется во всей своей стране. Много интересного в этом плане дают Сибирь и Север.

 

В.К. Арсеньев приводит случай, когда трех своих спутников-нанайцев отправил в разведку, и те, покинув бивак утром, ушли в разных направлениях. К вечеру вернулись двое - Геонка и Намука. «После полуночи, словно привидение, из темноты вынырнул Мулинка. Только обитатели лесов способны в темную ночь ходить по тайге и держать нужное направление», - заключает В. Арсеньев.

 

В. В. Радлов отмечает эту же способность у охотников-алтайцев. «Хотя наш новый проводник оказался в этой местности впервые, следовательно, знал только те горы, которые мы прошли один раз, он все же сумел без всякого компаса в густом лесу взять нужное направление. На второй день он привел нас к цели. На мой вопрос, как он смог найти верный путь, он ответил со смехом: «Места, по которым прошел хоть один раз, я не забуду до конца своей жизни»«. С. И. Руденко упоминает двенадцатилетнего мальчика манси с реки Сосьвы, у которого во время охоты на белку кончился порох. Мальчик прошел около ста километров по сплошной тайге, чтобы у своих братьев взять порох.

 

М.Б. Шатилов приводит краткое описание похода участников экспедиции на реку Кеть к эвенкийскому шаману Шолеулу. Проводником был местный эвенк. М.Б. Шатилов неоднократно спрашивал его, верно ли они идут, не заблудились ли. Судя по описанию, проводника удивляла сама постановка вопроса, почему отвечал он таким образом: «Што ты дурак, пошто мы неверно идем? В лесу, поди, мы али где?» М.Д. Шатилов отмечает, что слова «в лесу, поди, мы» звучали настолько твердо, что всякие сомнения рассеивались. Действительно, проводник привел М.Б. Шатилова со спутниками точно к костру, у которого находился Шолеул.

 

Н. Доброва-Ядринцева, проводившая экономические исследования в Туруханском крае в 1920-х гг., рассказывает об одном интересном случае. Она показала тунгусам карту Туруханского края, и они стали указывать отсутствующие на карте реки и озера, хотя с трудом понимали по-русски и впервые видели карту. Н. Доброва-Ядринцева здесь же сообщает мнение эвенков о том, что утрата способности к ориентации рассматривается охотниками как признак вымирания народа. Аналогичный случай описывает В.К. Арсеньев. Один из удэгейцев взял палочку и на песке изобразил схематический план местности. В.К. Арсеньев развернул перед ним карту и поразился тому, как быстро охотник-удэгеец освоился с масштабом, сообщив отсутствующие на карте названия. В. К. Арсеньев объяснил «чутье масштаба», как он выразился, обычаем охотников смотреть на местность с вершины горы.

 

Рокуэлл Кент пытался выяснить некоторые вопросы, связанные с пространственной ориентацией гренландцев. Особенно его занимала способность ориентироваться в условиях сплошной снежной равнины при слабой освещенности или полном ее отсутствии. Р. Кент не ограничился наблюдениями за местными жителями, он провел некоторые эксперименты над собаками, тянувшими нарты и всегда державшими нужное направление. Р. Кент пришел к выводу о значительной роли солнца и ветра как основных ориентиров.

 

 Хотя специальные исследования не проводились, мнение большинства склоняется в пользу того, что данная способность отражает в основном специфику охотничьей культуры; под ее влиянием эта способность развивается и может ослабевать, когда это влияние оказывается недостаточным. И.Берри сформулировал это следующим образом: «Охотничьи народы обладают хорошо развитой способностью к зрительному различению... По мере уменьшения значения охоты навыки зрительного различия и ориентации в пространстве становятся менее выраженными».