Положение ненецкой женщины

Касаясь положения ненецкой женщины до октября 1917 г., путешественники и исследователи обычно характеризовали его как приниженное и бесправное. Большая часть авторов относила это за счет религиозных предрассудков: женщина считалась «нечистой», существовал целый ряд запретов, которые ограничивали ее действия и т.п..

 

Высказывались и другие точки зрения. Шренк видел причину приниженного положения женщины в многоженстве. Некоторые считали, что тяжелое положение женщины происходило от своеобразного разделения труда, по которому женщина якобы выполняла основную часть хозяйственных работ.

 

Костиков, специально занимавшийся этим вопросом, пришел к выводу, что «причины тяжелого положения самоедской женщины кроются, главным образом, не в многоженстве, а в том, что она имущественно бесправна». АЯ. Ефименко и ряд других авторов указывали на все вышеприведенные причины.

 

Остановимся несколько подробнее на запретах, касающихся женщин. Описания путешественников дают нам богатый фактический материал по этой теме. В прошлом замужняя женщина исключалась из всех религиозных обрядов, носивших родовой характер (у женщин были свои предметы культа, связанные с беременностью и родами, передававшиеся по женской линии от матери к дочери). Так, она не принимала участия в сезонных и других жертвоприношениях, не могла есть жертвенное мясо, не везде или не всегда, очевидно, принимала участие в похоронных обрядах.

 

Женщина не могла подходить к священным нартам (хэхэ хан), а также к оленям, везущим эти нарты, и к их упряжи. В чуме она могла переходить с одной половины на другую только у входа; она не могла обходить чум вокруг. Женщина не должна была переходить дорогу движущемуся навстречу обозу, не должна была перешагивать через принадлежности мужской одежды, орудия охоты, упряжь, через аркан, хорей и т.д. «Не раз приходилось наблюдать, — пишет Костиков, — как хозяйка, ведущая анас и починяющая порвавшуюся в пути упряжь, не решалась, переходя с одной стороны санок на другую, наступить на постромки, а всегда подползала под ними и перекидывала их через голову.

 

Женщина не могла резать некоторые породы рыб (например, щуку). Считалась нечистой женская обувь. По покрою она отличалась от мужской и прежде хранилась в так называемом «поганом углу» чума (у входа) и перевозилась на особых санях (сябу) вместе с другими «нечистыми» предметами. К этим саням мужчины никогда не прикасались. Как упоминалось, женская обувь никогда не шилась из шкуры нерпы, что было связано, очевидно, с пережитками представления о нерпе, как о священном животном. По той же причине на женских пимах не делали подошв из оленьих лбов.

 

Мы уже отмечали, что во время родов роженице ставился особый чум, в который мужчина входить не мог. После родов женщина долгое время считалась особенно нечистой.

 

Во время месячных очищений женщина ничего не могла делать для мужа, не могла есть мяса недавно убитых животных и т.д. К выполнению своих обязанностей она могла вернуться лишь после «очищения» дымом багульника или подожженного оленьего волоса.

 

Для девушек эти запреты были несколько смягчены. Так, например, на Новой Земле была даже девушка-охотник. У лесных ненцев девушки, очевидно, вообще имели доступ к охоте.

 

Указанные запреты не касались, по-видимому, женщины-шаманки. В основе взгляда на женщину как на нечистое существо, лежало, очевидно, то обстоятельство, что отправление религиозного культа носило родовой характер, женщина же всегда бралась из другого рода. Имелись, конечно, и другие причины, т.к., как мы видели, женщина считалась особенно нечистой в определенные периоды. Относительно положения ненецкой женщины в родовом объединении мы имеем очень мало материалов. Надо сказать, что вообще вопрос о родовом управлении у ненцев требует изучения.

 

Женщина в нем, безусловно, не принимала никакого участия, и причина этого лежала в самих основах отцовского родового строя. Как чужеродка, замужняя женщина была лишена права участвовать в общественной жизни рода, в обсуждении различных вопросов, касавшихся рода в целом.

 

Когда после 1917 г. начали создаваться родовые советы, привлечение в них женщин встретило активное сопротивление со стороны мужчин, не желавших нарушения традиций. Многие отказывались участвовать в собраниях, на которые приезжали женщины, и тд.

 

Разложение родового строя, появление имущественного неравенства, усилившиеся в конце XIX и начале XX в., оказали свое отрицательное влияние на положение ненецкой женщины. Хотя все женщины были одинаково бесправны, жены богатых ненцев все же жили в достатке, и им не приходилось думать о пище себе и детям на каждый день.

 

Дочери богатых ненцев могли также рассчитывать на лучшее замужество (хотя их согласия на брак тоже не спрашивали) и, в случае развода, на возврат к родителям. Дочь бедных родителей не могла рассчитывать выйти замуж в богатую семью, т.к. всякий ненец, неся значительные расходы по уплате выкупа, старался хотя бы в какой-то мере компенсировать их приданым.

 

Поэтому бедная девушка выходила замуж обычно за такого же бедняка, как она сама, и для нее начиналась жизнь, полная забот и лишений. В случае смерти мужа, она не могла уже думать о возвращении к родителям, а должна была жить у брата умершего мужа, а если такового не было — у других его родственников, где она подчас влачила жалкое существование, выполняя самую черную работу.

 

Многие потерявшие оленей и обедневшие семьи вынуждены были наниматься на работу к богатым оленеводам или нищенствовать в поселках и городах. С. Максимов, рисуя бедственное положение таких безоленных ненцев, описывает одну семью — мать и троих детей, просивших подаяние в Холмогорах: «Вся семья в лохмотьях, между которыми даже трудно высмотреть характеристические особенности костюма, у одного мальчика плечо голое, у другого прорывается малица на груди. Крайняя, вопиющая бедность». «Самоедки, давнишние испытанные мастерицы шить, работают из-за одного прокормления всякую одежду по готовым выкройкам», — сообщает тот же Максимов.

 

Мы видели, что целый ряд факторов обуславливал сложное положение ненецкой женщины в прошлом.