Калым за невесту у ненцев

Размеры калыма были различны. Основу его составляли олени, остальную часть — меха, сукна и т.д. В. Иславин в середине XIX в. приводит следующие размеры калыма: «Богатые дают: по 100 и по 200 оленей. Кроме того, по 100 и по 200 песцов, по 1 и по 2 чернобурых или 10 красных лисиц; 3 сажени тонкого алого, синего или желтого сукна; 1 медный котел.

 

Среднего состояния: от 25 — 60 оленей; от 25 — 50 песцов; 1-2 красных лисиц; 3 сажени сукна недорогой цены; 1 медный котел.

 

Бедные: от 10 до 20 оленей или деньгами от 7 до 15 рублей серебр. Несколько сукна, котел, но рухляди не дается».

 

 Деньги, которые иногда входили в состав калыма, шли на уплату ясака. Размеры калыма в начале XX в. также колебались в зависимости от состояния жениха. У богатых — 70-150 оленей и до 70 песцов, у бедных — 30-40 оленей и 10 песцов, в отдельных районах 10-15 оленей, у лиц среднего достатка — 50 оленей и от 10 до 20 песцов.

 

В устье Енисея среди бедняцкого населения размер выкупа часто достигал всего пяти оленей. Основную часть оленей, как правило, составляли важенки. По материалам ГД. Вербова, относящимся к азиатским ненцам, при калыме в 50 голов, олени по половому и возрастному составу распределялись следующим образом: важенок — 43, взрослых хоров (быков) — 4, телят-самцов — 3.

 

Прежде полагалось при 50 оленях еще два-три хэхэ ты (священных оленей). Клейма на них, после нанесения, мазали кровью жертвенного оленя. Этих оленей запрягали только в «чистые» нарты (мужские или священные) или держали как менаруев (менаруй – недрессированный олень-самец крупного размера, обычно старше 4-5 лет, служащий украшением стада). Для многих ненцев уплата калыма была чрезвычайно тяжела.

 

Отсюда невозможность жениться для многих бедняков. Отработка за невесту, которая существовала у некоторых народов Сибири — чукчей и других, у ненцев не имела широкого распространения. Однако в некоторых редких случаях бедный ненец шел работать в дом будущего тестя. После отъезда жениха со сватом отец невесты начинал готовить приданое (нэдинзэй, мядинзэй). В литературе существует мнение, что приданое у ненцев полностью соответствовало калыму, и поэтому уплата калыма не являлась «покупкой» жены, а скорее меной, возмещением приданого.

 

В этой связи интересно высказывание Зуева: «Сколь скучно бывает зятю отдавать будущему своему тестю то, что он требовал, столь, равным образом, будет весело обирать тестя во время приданого с двойной себе прибылью, потому что тестю взятое от зятя одному завладеть неможно, но он отложа себе большую часть, прочее по всей родне разделить должен».

 

И далее: «Жених приезжает с какой-нибудь чужою бабою по невесту; получает в то время отдар-ки от тех, кои в его калыме участие имели...». Помимо упоминания о том, что жених компенсирует расходы по уплате калыма приданым, чрезвычайно важное значение имеет замечание Зуева о необходимости разделить калым «по всей родне» и получении отдарков от тех, «кои в его калыме участие имели».

 

Из этих слов ясно, что в конце XVIII в. еще осознавалась прочная связь членов рода. Невеста принадлежала не одному отцу, но всему роду, поэтому члены его имели право на получение части калыма. В свою очередь члены рода невесты должны были принимать участие в подготовке «отдарков» — т.е. приданого. К сожалению, Зуев не упоминает о том, принимает ли участие род жениха в уплате калыма. Надо предполагать, что да, т.к. во времена, когда родовые связи были крепки, брак носил характер соглашения не между отдельными лицами, а между двумя заинтересованными родами.

 

В более поздних описаниях этот момент обычно не находит отражения, что можно объяснить разложением родового строя и ослаблением родовых связей. Все же у юраков, например, «в снаряжении приданого часто помогали родственники невесты, за что они впоследствии получали оленей из калыма. Сиротам снаряжал приданое ближайший родственник — брат или дядя по отцу».

 

Что касается соответствия между приданым и калымом, то, судя по сообщениям, приданое, которое давалось за невестой, по своей ценности как будто соответствовало калыму. «Плата жениха, — пишет Шренк, — вознаграждается почти одинаковой ценности приданым, даваемым за невестой. Молодая жена приносит своему мужу полное хозяйство, как-то: новую палатку со всеми ее принадлежностями, а равно несколько саней, нагруженных женской одеждой, домашней утварью и всякого рода жизненными припасами; при этом олени, которые в числе 10 или 20 штук везут упомянутое приданое, остаются также в пользу молодых». Костиков подробно разбирает этот вопрос: «При нормальном среднем калыме обычно отец невесты в числе приданого не дает за дочерью живых оленей, кроме трех быков, являющихся упряжными животными ее женских санок...

 

Обычай требует, чтобы молодая не привела с собой оленей, а привезла как можно больше мяса. Количество санок, груженных тушами, укладываемыми по две на каждые санки, находится в прямом соответствии с размерами калыма». «При калыме в 30 оленей тесть дает сани для невесты и двое саней, груженных тушами. При калыме в 40 оленей помимо невестиных санок и санок с тушами тесть на санки жениха положит в качестве приданого постель для молодой и новую ягушку для жениха. При калыме в 50 оленей отец невесты должен дать, кроме невестиных санок, еще четверо санок, на которые положит по полторы-две оленьи туши, причем каждая туша будет прикрыта постелью (шкурой), с нее снятой. Кроме того, невеста привезет с собой в приданое половину чума. При калыме в 70 оленей санок, груженных тушами, будет шесть. При 70-100 оленях в состав приданого войдет целый чум, хотя и не новый, но и не старый. При калыме в 150 оленей, невеста явится с полным оборудованием несложного самоедского хозяйства, главную составную часть которого представляет котел, чайник и пр.».

 

Далее, мы имеем сведения, что расходы отца на дочь не ограничивались приданым. Зуев рассказывает, как «по прошествии неколька времени невеста приезжает к отцу своему в гости и живет у него сколько времени пожелает... Поживши у отца довольное время, уезжает домой и между тем получает от него новые подарки, и так сколько бы раз в году она у него не побывала, отец всегда дарить ей должен, чего ради мало от мужа и занимает, разве как только живет с ним, а пьет, ест и носит отцовское, а не мужнее».

 

Об этом же сообщает Костиков. Ежегодно дочь навещала своих родителей и, в зависимости от размера внесенного за нее калыма, получала в подарок сшитую за это время верхнюю одежду, передового быка для своих санок, а иногда и несколько оленей. «Приходилось встречать женщин пятидесятилетнего возраста, — читаем мы в его работе, — ежегодно посещавших родителей с целью получения освященного обычаем очередного оленя». Все это, казалось бы, подтверждает мнение о том, что калым возвращается приданым и теми подарками, которые получает впоследствии дочь от родителей.

 

Однако тот же Костиков справедливо подчеркивает, что калым это выплата живыми самками, а в приданом невесты главной составной частью являются оленьи туши, и что калым вносится большей частью сразу и полностью, а то, что может быть названо возвратом, происходит постепенно, на протяжении долгого ряда лет. Со своей стороны отметим, что хотя приданое, как мы видели, и находилось в каком-то соответствии с калымом, но это не говорит все же о том, что оно было равно ему. Действительно, главное богатство ненцев составляют олени — они доставляют основные средства к существованию, а также являются основным средством передвижения. Отец невесты, получивший в виде калыма 30 важенок, на следующий уже год мог получить приплода до 20 голов. В то же время он отдавал в виде приданого три-четыре туши и кое-какую одежду (чум, как указывалось, давался не всегда — обычно при богатом калыме). Через год же отец отдавал дочери из двадцати оленей лишь одного!

 

Таким образом, можно предположить, что приобретение жены у ненцев во второй половине XVIII в. — начале XX в. носило форму выкупа ее, первоначально у рода, затем у ближайших ее родственников, и, наконец, у ее отца. Позднее указанная традиция приняла форму взаимньк подарков.

 

Давность этого обычая, возможно заимствованного некогда у тюркоязычных народов Южной Сибири, подтверждают материалы фольклора, где сюжет о переговорах свата и отца невесты о плате за невесту (не` мир`) достаточно часто встречается. Выкуп за невесту выплачивался или перед свадьбой, или в тот момент, когда невесту привозили к жениху в чум.

 

Чаще это делалось заранее, причем оленей, предназначенных в уплату, калыма не «неводили», как это обыкновенно делалось при запряжках во время перекочевок, а вылавливали каждого оленя арканом. Руководил этим обычно сват. После отбора оленей их метили клеймом отца невесты и соединяли с его стадом. По свидетельству Л. Костикова, прием оленей, идущих в уплату калыма, отмечался на изображении духа (сядэи), который хранился затем у отца невесты. Число таких сядэев соответствовало числу замужних дочерей.

 

В некоторых случаях калым при вступлении в брак не уплачивался. Это имело место при перекрестном браке (двое мужчин из разных родов обменивались сестрами или дочерьми), а также в том случае, если мужчина женился на вдове умершего брата (по обычаю левирата).