Глубокий кризис оленеводства на Ямале в 1943 году

Решения 1942-43 гг. положили начало глубочайшему кризису оленеводства, которое было основой хозяйства Ямальских ненцев. Преобразования сопровождались почти полным обобществлением оленей, которыми владели единоличники. За годы войны поголовье оленей в таких хозяйствах сократилось по округу на 95,3%. Более всего это ударило по ненцам, проживавшим на Северном Ямале, т.к. здесь концентрировалась основная масса зажиточных оленеводческих хозяйств, не только местных, но и бежавших в 30-е годы от коллективизации из Тазовского района и Южного Ямала. Не желая отдавать своих оленей в общественные стада, ненцы-единоличники забивали их. Особенно широкий размах это явление приобрело в 1942 году, когда по округу поголовье оленей снизилось сразу на 80 тысяч голов, половина этого количества пришлась на Ямальский район - 40 тысяч голов.

 

В годы войны все внимание советских и партийных органов Ямало-Ненецкого округа было сосредоточено на увеличении темпов добычи рыбы. Для этого с 1941 г. стали привлекать тундровое южно-ямальское и приуральское население. После постановления СНК и ЦК ВКП(б) от 6 января 1942 г. рыбодобычей заставили заниматься почти все колхозы округа. Часть рыбаков-колхозников Южного Ямала, промышлявших ранее на озерах, на время массового хода рыбы в Обской губе стали перебрасывать в район Новопортовского рыбозавода. Население северной части Ямальского полуострова, никогда ранее не занимавшееся рыбным промыслом в промышленных целях, вынуждено было под давлением властей перейти к незнакомому для них виду деятельности.

 

Доходы этой части коренных жителей Ямала резко упали. Сказывалось отсутствие навыков лова в промышленных целях, почти полное отсутствие орудий лова. Промысловая деятельность на северной оконечности полуострова, в бассейнах Байдарацкой губы и Гыдан-ского залива, а также в северной части Обской губы до 1943 г. отсутствовала, поэтому водоемы были совсем не изучены, и высокие уловы, а, следовательно, заработки здесь были невозможны. Ненцы, брошенные на рыбо-добычу в этих районах, были обречены на нищенское существование.

 

В добавление к этому резко снизились доходы от оленеводства - основной отрасли хозяйства ненцев Северного Ямала. Эта отрасль в годы войны была поставлена в дискриминационные условия, по сравнению с рыбодобычей. В отличие от рыбы и пушнины, за продажу которых в порядке целевого снабжения отпускались продовольственные и промышленные товары, продажа оленьих шкур и мяса товарами не обеспечивалась. Существовавшие заготовительные цены на оленье мясо были крайне низкие. Оно оплачивалось по 220 рублей за центнер, туша одного взрослого оленя стоила в среднем 90-110 рублей. По этим причинам сильно упала заинтересованность в развитии коллективного оленеводства.

 

В годы войны поголовье оленей в округе и особенно на севере Ямала резко сократилось. Сокращение по округу составило 41,2% (с 382,3 тысячи голов в 1940 г. до 225 тысяч голов в 1945 г.). В первую очередь снижение произошло за счет стада единоличников и оленей в личном хозяйстве колхозников. Поголовье оленей в личном пользовании колхозников Ямальского района убыло к марту 1944 г. по сравнению с довоенным периодом на 64% (со 100 тысяч голов до 44 тысяч). Об одной из причин этого явления мы уже говорили - это забой оленей, которые подлежали обобществлению. Другая причина состояла в ином отношении новоиспеченных колхозников к общественному стаду, чем к оленям в личном пользовании. Это отношение в документах называется такими словами, как "варварское", "безобразие", "безответственное". Общественных оленей вчерашние единоличники не берегли и не щадили. В отношении к коллективной собственности ненцы ничем не отличались от большинства советских колхозников.

 

Значительный падеж оленей происходил в результате их истощения от чрезмерного использования при транспортировке рыбопродукции. В довоенное время для этого применялись только кастрированные быки (хора) и яловые важенки (хабтарка). В связи с большим ростом рыбодобычи в годы войны имевшиеся у рыбозаводов суда не справлялись с перевозками, и в качестве транспортного средства широко стали использоваться олени, в том числе в большом количестве важенки (яхадей) и даже двухгодовалые олени (намна). Многие важенки от этого становились яловыми. Было нарушено соотношение этих видов оленей в стаде, а от этого сокращалось воспроизводство.

 

В немалой степени уменьшению стада оленей способствовали усиленные заготовки мяса различными организациями (трасторг, военторг, кооперация и т.д.). За годы войны на эти цепи было забито 80 тысяч голов.

 

Поголовье сокращалось также из-за неудовлетворительного зооветеринарного обслуживания. По этой причине по общественному сектору пало более 40 тысяч голов. Зооветобслуживание личного поголовья полностью отсутствовало. Эпидемии выкашивали целые стада.

 

В определенной степени обострял кризис оленеводства топливный кризис в округе. В 1942 г. потребности в топливе покрывались за счет завоза древесины из-за пределов округа, а в 1943 и 1944 годах этот завоз был резко снижен. В 1943 г. в южных районах округа это не так ощущалось, т.к. были запасы. В 1944 г. Салехард и районы оказались без топлива. Местная топливная промышленность резко снизила заготовки с 20,5 кубометров в 1941 г. до 11,8 тысяч куб. метров в 1943 году. Это явилось причиной срыва снабжения топливом населения в северных районах. В Ямальский район лес доствлялся сплавом из Салехарда, но в районе отсутствовали катера для уплотнения плотов. В реку Южбу большие катера не могли заходить и оставляли лес на Оби. Большие потери по пути буксировки по Оби, шторма полностью разбивали плоты. Ямальский район, начиная с 1942 года и по 1948 год оказался без топлива. Его отсутствие компенсировалось незаконными порубками тальника и редколесья в ущерб оленеводству и ненецкому каслающему населению.

 

Но наибольший удар по поголовью оленей был нанесен их забоем на личное потребление самим населением. Эта причина в документах называется как главная в катастрофическом сокращении поголовья оленей в личном пользовании. Данный забой был вынужденным, так как питаться, кроме оленьего мяса, было нечем.

 

В годы войны в национальных округах, как и по всей стране, было введено нормированное снабжение продуктами питания и промтоварами. Ненцы называли это словом "нормпо" (от слова "норма"). В тундре по карточной системе работающие должны были получать по 700 гр. хлеба, а иждивенцы - по 500 гр. Однако, даже эти недостаточные нормы часто нарушались. Снабжение тундрового населения значительно ухудшилось. Завоз основных продуктов питания и промтоваров на Север производился в основном один раз в год теплоходом "Анастас Микоян". С началом войны количество завозимых грузов и их ассортимент сильно сократились. Полностью была прекращена доставка товаров национального спроса (листовой табак, цветные и грубые сукна, цветные азиатские хлопчатобумажные ткани, медные, специальной формы чайники, кувшины, тазы, чайная посуда, бусы, бисер, цветная кожа). Обладание этими товарами, которые для русских были не столь важны, для коренного тундрового населения было признаком благополучия и предметом нескрываемой гордости. Война-войной, а в глазах ненцев власть, не способная обеспечить снабжение престижными для них то-варами, теряла немалую часть авторитета. Тем более, что ранее таких долговременных сбоев в снабжении не было.

 

В распределении других промышленных товаров и продуктов питания царил откровенный хаос и произвол. Карточки из-за недостатка бумаги посылали в отдаленные округа несвоевременно. Поэтому продукты на Северном Ямале, в Тазовском и Пуровском районах отпускались по разным суррогатам и спискам, оформление которых было фактически доверено продавцам. Те составляли их совершенно произвольно, не забывая прежде всего себя, своих родственников и знакомых. В ноябре 1943 г. при распределении фондов на промтовары их отдали на откуп директорам рыбозаводов. Понятно, что лучшая часть промтоваров выдавалась работникам контор и обрабатывающих цехов. Для рыбаков, а тем более для оленеводов эти товары были просто не доступны.

 

Продуктовые нормы, к тому же доходящие до жителей тундры в урезанном виде, не могли обеспечить даже скромные потребности в продуктах питания. Материалами для пошива национальной одежды их не снабжали. Чтобы прокормиться и одеться, ненцы вынуждены были нарушать вековые традиции и резать своих оленей сверх критической нормы, выход за пределы которой угрожал воспроизводству. Средние хозяйства быстро переходили в разряд малооленных (от 10 до 15 голов), а эти в свою очередь также быстро пополняли число безоленных. К концу 1944 года в Ямало-Ненецком округе насчитывалось около 1500 малооленных и безоленных хозяйств, или 30% к общему их числу, на Северном Ямале - 167, или 37,6%. Такие хозяйства вынуждены были нищенствовать, перебиваясь случайными заработками. Дело дошло до того, что в годы войны среди коренного населения округа и Северного Ямала в частности, широкое распространение получила цинга. Болели ею прежде всего те представители коренного населения, которые не имели своих оленей. Дело в том, что издавна ненцы, например, потребляли свежую кровь оленей, это помогало избежать цинги, очень опасной болезни в северных условиях.

 

Глубокий кризис оленеводства отрицательно сказался и на других отраслях хозяйства ямальских ненцев, в маетности, на охотничьем промысле. Стало сокращаться число охотников, соответственно - количество добываемой пушнины и доходы от нее. Без оленей, как транспортного средства, охота была невозможна. В феврале 1945 г. газета "Красный Север" сообщила о том, что рекорд по округу установил охотник Тамбейского района Григорий Юдин, сдавший песцов на 9613 рублей. За сданную продукцию Г. Юдин получил за квартал почти тонну муки, 67 кг крупы, 38 кг сахару, 19 кг масла и 8 литров спирта. Такие случаи были редким исключением. К тому же Г. Юдин был русский, к коренному же населению заготовительные и торговые организации относились несколько по иному, о чем мы отдельно скажем немного позже.