Сочинение: А.А.ФЕТ "Поэзия Фета — сама природа, зеркально глядящая через человеческую душу..."

Темы поэзии Фета немногочисленны, но зато какие темы: красота окружающего мира, жизнь природы, любовь — во всех их оттенках и переливах. Из самого простого, обыденно­го, незаметного явления Фет извлекает поэзию («Ярким солнцем в лесу пламенеет костер», «Какие-то носятся зву­ки...»). Радость восприятия жизни («Шепот, робкое дыха­нье...», «На заре ты ее не буди...», «Степь вечером», «Благо­вонная ночь, благодатная ночь...») вовсе не исключает грустных, элегических мотивов в его поэзии («Осень», «Ста­рые письма», «Прости! во мгле воспоминанья...»), но эти мо­тивы делают еще ярче переживания радости бытия. Фет — лирик природы, запечатлевший поэтическим словом все вре­мена года и выразивший многообразие чувства человека, вы­званные ее красотой (циклы «Весна», «Лето», «Осень», «Снега»).

Фет — глубокий психолог, певец любви, передавший ее нюансы, радости, грусть, щемящее чувство («Не отходи от меня», «Тихая, звездная ночь...», «Если ты любишь, как я, бесконечно...»). И вместе с тем лирика природы и лирика любви у него едины. Природа у него одушевлена, нередко стихотворение строится на параллелизме: явление приро­ды — душевное переживание («На кресле отвалясь, гляжу на потолок...», « Какая грусть! Конец аллеи...», « Учись у них — у дуба, у березы...»). Фет передает чувство в движении, в изменениях, нюансах, его поэзия — поэзия настроений, ино­гда — полунамеков, снов, грез («Вечер», «Сны и тени, снови­денья...», «Певице»).

Стихи его музыкальны и оказывают воздействие не только поэзией мысли, но и музыкальным ритмом, мелодией стиха.
[sms]

А. А. Фет стремился передать мимолетные, иногда зыбкие впечатления об окружающем мире. Поэтому почти всегда его лирические стихи невелики по объему: это лирические ми­ниатюры, в которых иногда важен не столько смысл каждого слова, сколько музыкальный мотив, ритм, создаваемый под­бором слов, звуков, строением фразы, разнообразными раз­мерами стиха.

Поэт не рисует развернутых картин природы, не раскры­вает в подробностях переживания лирического героя: он рас­считывает на активное сотворчество читателя, который по намеку, по детали, по музыкальной строке сумеет восстано­вить и явления окружающего мира, вызвавшие отклик по­эта, и своеобразие мыслей и чувств лирического героя. Вот, например, короткое стихотворение Фета:

Облаком волнистым
Пыль встает вдали.
Конный или пеший —
Не видать в пыли.
Вижу: кто-то скачет
На лихом коне.
Друг мой, друг далекий,
Вспомни обо мне.

Попробуйте передать содержание стихотворения обыч­ной, логически организованной речью. Сразу же возникнут вопросы: где, когда, в какое время суток происходит дейст­вие? Откуда лирический герой наблюдает происходящее? Почему у него появляется мысль о друге? Кто. этот друг?

Но нужны ли эти вопросы? Достаточно того, что затрону­ты какие-то струны души читателя. Довольно того, что он увидел превращение загадочного предмета в скачущего всад­ника, услышал тоску поэта по далекому другу, тоску, вы­званную неясным видом приближающегося человека.

Влюбленный в красоту природы, в светлые ночи, в звез­ды, в золотой месяц, в бескрайние поля и степи, в морские просторы, поэт одухотворяет природу, прозревает в ней игру тех же сил, что движут человеческой душой.

Мне в жизни мировой святыня дорога;
Люблю безмолвие полунощной природы,
Люблю ее лесов лепечущие своды,
Люблю ее степей алмазные снега.

Человек един с природой. И потому даже не претендую­щие на высокий философский смысл лирические миниатюры Фета — это не копии, не фотографические снимки действи­тельности, а своеобразные ноты, читая которые проникаешь­ся тем же чувством, что двигало рукою поэта.

Таковы стихотворения «Теплым ветром потянуло» (о ко­тором С. Маршак сказал, что это «поэзия, добытая из про­зы»), где в каждой строфе параллельно обозначены измене­ния в природе и жизни живых существ; «Ивы и березы», где одушевленные деревья становятся символами скорби, горя: береза — на севере, ива — везде; «Степь вечером», «Как хо­роши чуть мерцающим утром...» (с образами Амфитриты — богини моря, Авроры, убирающей восток «огнем и сквозным перламутром»), «Сентябрьская роза» — знак жизнестойко­сти, противодействия неблагоприятным обстоятельствам — и многие другие.

В характерных деталях перед нами предстает русская природа в различные времена года, в разное время суток. Нужно ли что-нибудь добавить к такой картинке, рисующей раннюю весну в средней полосе России:

Еще овраги полны снега,
Еще зарей гремит телега
На замороженном пути?

Или к характерным краскам ранней весны: «краснеет липа в высоте, сквозя, березник чуть желтеет»? Или даже к мгновенной зарисовке «красавицы степной с румянцем си­зым на щеках», провожающей взглядом перелетных журавлей (сизый румянец — вероятно, от холода)? (Стихотворение «Еще весны душистой нега...»)

Нередко созерцание природы рождает в сознании поэта раздумья о вечности, о жизни и смерти, о бесконечности все­ленной:

Я долго стоял неподвижно,
В далекие звезды вглядясь, —
Меж теми звездами и мною
Какая-то связь родилась.
Я думал... не помню, что думал;
Я слушал таинственный хор,
И звезды тихонько дрожали,
И звезды люблю я с тех пор...

В стихотворении «На стоге сена ночью южной...» тот же мотив человека и вселенной, но осложненный чувством «за­миранья и смятенья» перед бесконечной глубиной, в кото­рую устремляются земля и человек. А в « Майской ночи », так восхитившей Л.Н. Толстого, выражена мысль о суетности счастья на земле, а может быть, и о недостижимости счастья вообще («А вон оно как дым»), о стремлении человека к сча­стью, а потому — к уходу прочь с земли, в вечность:

А счастье где? Не здесь в среде убогой,
А вон оно как дым. За ним!
За ним воздушною дорогой —
И в вечность улетим!

Впрочем, настроения пессимизма никогда не овладевали поэтом полностью. Он всегда оставался певцом радости жиз­ни, а не скорби. Значительна в этом отношении любовная ли­рика. В знаменитом стихотворении «Я пришел к тебе с при­ветом» — пушкинское слияние мотивов любви, страсти, радости жизни, красоты природы и желания творчества («...не знаю сам, что буду петь — но только песня зреет»).

Нюансы любовного чувства в параллель с изменениями в природе импрессионистически переданы в не менее знамени­том стихотворении «Шепот, робкое дыханье...».

Но радость поэта не бездумна. Любовное чувство сложно, да и не всегда любовь развивается в благоприятных обстоя- тельствах. Трагедия любви передана в маленькой балладе «Тайна», где от имени героини повествуется о невозможно­сти реального соединения с любимым и о том, что счастье достижимо только в фантазии и грезах.

Такое же чувство любви-воспоминания запечатлено в сти­хотворении «Alter ego» («Второе я»). Автобиографическая основа стихотворения отражает отношения Фета с Марией Кузьминичной Лазич, рано умершей (быть может, покончив­шей с собой). Но, как это присуще большой литературе, жиз­ненный факт под пером поэта принимает обобщающее значе­ние. Стихотворение «Alter ego» — о бессмертии, о силе любви и ее бесконечности.

Та трава, что вдали на могиле твоей,
Здесь на сердце, чем старе оно, тем свежей.

Исторгнутое из глубины души поэта, стихотворение отли­чается изяществом, музыкальностью, выразительностью, лаконизмом. Обратим внимание хотя бы на звуковые повто­ры, придающие стиху чарующую музыку:

Как лилея глядится в нагорный ручей.
Ты стояла над первою песней моей,
И была ли при этом победа, и чья.
У ручья ль от цветка, у цветка ль у ручья?

Нас с тобой ожидает особенный суд;
Он сумеет нас сразу в толпе различить,
И мы вместе придем, нас нельзя разлучить!

Та же музыкальная нюансировка, те же мягкие звуки в стихотворении, посвященном сестре жены Л.Н. Толстого Т.А. Кузьминской:

Сияла ночь. Луной был полон сад. Лежали
Лучи у ваших ног в гостиной без огней.
Рояль был весь раскрыт, и струны в нем дрожали,
Как и сердца у нас за песнею твоей.

П.И. Чайковский писал: «Фет в лучшие свои минуты вы­ходит из пределов, указанных поэзии, и смело делает шаг в нашу область Это не просто поэт, а скорее поэт-музы- кант, как бы избегающий даже таких тем, которые легко поддаются выражением словом». Фет по этому поводу заме­чал: «Чайковский тысячу раз прав, так как меня всегда из определенной области слов тянуло в неопределенную область музыки, в которую я уходил, насколько хватало сил моих». Недаром многие стихотворения Фета положены на музыку, стали романсами.

Продолжая и развивая многие пушкинские традиции, Фет оказал большое влияние на поэзию символистов, в осо­бенности на Блока, на поэзию Бунина, на творчество Бориса Пастернака.[/sms]